"Михаил Литов. Узкий путь " - читать интересную книгу автора

Несгибаемость, своего рода оптимизм, и при этом мысль убить в неистовстве,
в умоисступлении кого-нибудь из сильных мира сего... пусть хоть дурная,
злая слава обо мне пройдет! Да, и через это искушение я прошел. Но не
сподобился веры.
Ты коришь меня: злой человек! Может быть. Но разве эта твоя критика
затрагивает основы бытия? Не мелочись, Ксения, не скользи по верхам только,
если уж брать, так все. Бери быка за рога. Не множь эпизоды, а сделай
что-нибудь одно, но так, чтобы в этом одном все выразилось. Если все эти
укоры только для того, чтобы маленько потешилось твое тщеславие, а догадки
взять у человека всю душу нет, то и начинать не стоит. Может быть, ты,
действуя так, по мелочи, что-то и разгадаешь во мне и это доставит тебе
небольшое удовлетворение, но без главного, без понимания существа дела, без
стремления вынуть из меня душу ломаного гроша не стоят ни все твои слова,
что ты мне здесь сказала, ни весь этот наш разговор. А если все-таки у тебя
имеется лукавый прищур и прицел на нее, на мою душу, желательно в таком
случае, чтобы ты себе хорошо представляла, какая неизбежна с ней морока.
Потому что при всем том, что могу отлично веселиться и быть рубахой-парнем,
я уже до дна испил чашу одиночества и отчаяния, а значит, ожесточен. В
самую веселую или вдохновенную, светлую минуту меня вдруг как молния
ударяет мысль о полной бессмысленности происходящего со мной. Я умерщвлен
при жизни, вся моя жизнь превращена в мучительную агонию. Я разлагаюсь и
принужден наблюдать свое разложение. Я стал лишним в этом мире не столько
потому, что мир в своем развитии отстает от меня и не предоставляет должных
условий для достойной меня деятельности... это тоже есть, но гораздо важнее
другая причина: я убедился в абсурдности и бесцельности бытия, я понял, что
погибель наша в утрате веры...
Сироткин умолк и скорбно опустил голову, а Ксения в невольном страхе
отступила на шаг, опасаясь, как бы душа ее друга сама не вынулась из своего
гнездовища и не бросилась ей в руки.
Его удивляло, что соображения, мысли о мире и о себе, образовавшие в
сердце такой компактный источник неизбывной горечи, наружу вышли почти
неуправляемой лавиной слов. И все же дело было сделано; скверно, хорошо ли,
вопрос второй, а вот что на Ксению он произвел сильное впечатление, это
факт. А разве не этого он и добивался? Теперь ему представлялось, что
выясняя и дальше все о своей поруганности в бездушном и бездуховном,
жестоком и ни во что не верящем мире, он не только уже не остановится на
полпути и не только увлечет на этот путь Ксению, но и снискает в конце
концов славу нового духовидца и истинного мистика. А это гораздо
перспективней, чем думать, что Ксения, как всякая представительница ее
пола, продажна и пытаться ее купить.
Нет, все удалось на славу. Сироткин перестал хмуриться, поднял голову
и взглянул на женщину с торжеством.
Ксения была в смятении. И она не ведала, что выглядит великолепно и
Сироткин готов прямо здесь, на смотровой площадке, где они так одиноки и
помешаны друг на друге, посягнуть на свою и ее супружескую верность. Она
внезапно обнаружила поразительную близорукость. Перестала чувствовать свое
очарование и то впечатление, которое производит на мужчин. Но может быть,
она сейчас особенно не понимала в своем друге мужчину.
Как мужчина он никогда и не интересовал ее, во всяком случае она не
уставала повторять это ему самому, мужу Ваничке Конюхову и всем желающим