"Михаил Литов. Прощение " - читать интересную книгу автора

фантастический облик. Явись я таким на службу, они только беззлобно
посмеялись бы, но я явился провести с ними вечер. Из их представлений не
получался ответ, как же они, приволокшие на себе всю свою роскошь, которая
красноречивее слов говорила, что памятные примерки в отделе не прошли
даром, будут терпеть рядом с собой безобразного оборванца. Они ничего не
знали о мире обеспеченных и чудаковатых живописцев и, пожалуй, ничего и не
хотели знать.
- Ты хоть шляпу сними, - обескураженно и безнадежно пробормотала Кира.
Они были угнетены.
- О нет! - воскликнул я. - Без шляпы мой ансамбль... взгляните, я ж
одет не хуже иной лилии!.. без шляпы, увы, потускнеет!..
- Ты так собрался идти в ресторан? - перебила Гулечка.
Я посмотрел на ее сладкие уста и с чувством вымолвил:
- Да хоть на край света.
- Ну нет, только без нас, - зафыркали они. - Где встретились, там и
расстанемся. Нам с тобой находиться рядом неприлично.
Я успокоил их, не без развязности сообщил, что пришло время сбросить
маску и показать, каков я на самом деле. Т. е. это мое время, пробил мой
час. Я художник. Я довольно известный в широких кругах живописец,
знаменитость, у меня большое будущее. К ним на завод я пришел лишь для
того, чтобы отчасти побыть среди простого народа, в гуще жизни, отчасти
отдохнуть от чересчур шумного и пестрого мира искусства. Надо сказать, что
веду я себя довольно-таки изощренно, например: я совсем не прочь
участвовать в разных выставках и продавать свои картины всяким известным
музеям, но когда на меня как из рога изобилия сыплются всевозможные заказы
и предложения, я твердо говорю: нет! оставьте это! потом когда-нибудь,
после моей смерти! Таков мой стиль. Тем не менее я иногда продаю свои
работы, в основном частным лицам, и потому богат, можно сказать, сказочно
богат. Между прочим, девушки не должны удивляться моему внешнему виду, ибо
я, как всякий художник и богач, чудаковат. Я экстравагантен. Время от
времени я одеваюсь огородным пугалом и гуляю на бульварах. Я хочу, чтобы
народ знал своего певца. Хочу, чтобы народ, завидев меня, внутренне
восклицал: вот идет знаменитый живописец Нифонт Славутинский!
Девушки, сморщив носы (но уже не в неудовольствии, а чуточку
насмешливо), подняли пальчики, только отчасти, словно бы с робостью,
направив их в мою сторону, и как зачарованные протянули:
- Вот стоит знаменитый живописец Нифонт Славутинский...
Моя вдохновенная ложь немного успокоила их; возможно, их успокоила
мысль, что народ узнает меня и не удивляется. И все же они пугливо
озирались по сторонам, как будто я силой уводил их в грозную гущь джунглей.
Теперь я сообразил, что Гулечка взята Кирой не более чем напрокат, в
качестве своеобразного громоотвода, но пока делал вид, будто не придаю
этому какого-либо значения. Вероятно, мне даже удалось заронить в сердце
Гулечки подозрение, что я не так уж ею и увлечен. Не знаю, что сказать о
Кире. Не исклечено, обе решили, что я проведу с ними вечер и на том все
кончится между нами. Острый запах жареного мяса и какие-то нелепые переливы
музыки говорили о близости ресторана. Мы толкнули стеклянную дверь и... мой
хищный враг швейцар равнодушно объявил нам, что свободных мест нет.
Затрудняюсь сказать, какие мысли выстраивал в его категорически увенчанной
форменной фуражкой голове мой облик, этот живописный подлец и не смотрел-то