"Михаил Литов. Прощение " - читать интересную книгу автора

приложил руку к груди, где кольнуло сердце, и сел на стул, низко опустив
голову, мне стало жаль себя. Может быть, то, что я мечтательно задумывал
после шахматного турнира, тот подвал в полумраке, где я, таинственно
усмехаясь, шагну к раскидавшей во сне руки Августе, - может быть, все это
могло произойти один раз, да и одного раза хватило бы, чтобы привести меня
к гибели, но зато что это был бы за случай! Вот что было бы достойно имени
Августа!
А то, к чему я теперь сворачивал благодаря незатейливым заигрываниям
Киры, было всего лишь какой-то Гулечкой, не правда ли? Гулечкой, которую
можно купить рестораном и дешевой выдумкой на счет моего якобы истинного,
скрываемого от заводского начальства обличья. Скучно и нехорошо, мелко! И
что же я буду делать, если это не ограничится одним разом, получит
продолжение?
Я чуть было не сбросил балаганные одежды, в жалостливом отчаянии желая
явиться на свидание в том своем виде, который давно уже был узаконен моими
прискорбными обстоятельствами. Пусть девушки сами решают, иметь ли им со
мной дело. Но в таком случае следовало расстаться и с суммой, которую я
взял у Вепрева в долг, заведомо зная, что никогда ему ее не отдам, а это
предполагало неизбежность моего поражения.
Нет, надо быть мужчиной, проявить мужество, держаться молодцом,
сколько бы ни была сомнительной почва, на которую я ступил. Раз жизнь
предлагает разыграть фарс, надо его разыграть. Ведь речь шла о Гулечке. Я
хотел терять девушку, когда только-только забрезжил предо мной шанс взять
ее.
В шесть часов вечера я пугалом стоял в прихожей перед Жанной и тепло
прощался с ней. Она ни о чем не спрашивала и, видимо, полагала, что я,
заботливый семьянин, вздумал подработать в частном порядке, в чьих-нибудь,
скажем, огородах. Целуя меня на прощание в лоб, она не преминула напомнить,
что мой долг не осыпать ее золотом, а всего лишь почаще приносить домой
заработанное. Я надел шляпу, низко надвинул ее на глаза. На улице, в
трамвае я старался победить смущение и, добившись в этом немалого успеха,
на Садовую прибыл в бравом настроении, которое вполне могло увлечь меня на
путь авантюр и новых вымыслов.
И тут мой разум опутало и стеснило ужасное предположение, что Гулечка
не придет. Что обе они и не собирались приходить, не восприняв наш уговор
всерьез, или что явится одна Кира, без Гулечки. Что все это, пожалуй,
подстроено с тем, чтобы швырнуть меня в тощие кирины объятия. Вне себя от
ужасных подозрений и ужаса вообще я столбом стоял под стрекочущими и
говорящими окнами почтамта и тупо таращился на часы, синим облачком
висевшие над моей головой.
Вдруг улица Садовая озарилась красноватыми косыми лучами солнца,
как-то очень явственно пролегла между домами, внезапно обезлюдев, и я
увидел, что Гулечка и Кира, переговариваясь и наклоняя друг к другу парадно
завитые головы, неспеша, степенно бредут в мою сторону. Они еще не заметили
меня, а могут и вовсе не заметить, пройти мимо, как мимо нищего. Я
затрепетал. Какой-то человек выглянул из окна почтамта, крякнул у меня над
ухом и пропал из виду. В порыве отчаянной решимости я совершил цирковой
скачок, каким обычно появляются на арене акробаты и шуты, я скакнул к моим
дамам и звонко выкрикнул: привет, девочки!
Они остолбенели, их напугал мой крик, но доконал их, безусловно, мой