"Михаил Литов. Прощение " - читать интересную книгу автора

Ниф? Мне живется неплохо, я не жалуюсь. Я люблю и любима. Супруг носит меня
на руках, правда, на небольшие расстояния, ты же знаешь, он не такой
сильный, как ты. Пойдешь с нами вечером в театр, братец?
- А как в редакции?
- В штат меня все еще не приняли, но я не унываю, я терпеливая и
настойчивая. Я своего добьюсь. Вообще-то я живу полнокровной жизнью,
заполненной до краев событиями яркими и неповторимыми. Готова поделиться с
тобой, ты приходи. Как, кстати, Жанна?
- И это все о ней, - сказал я.
- Понимаю... Но Жанну не обижай, она очень старается быть тебе
незаменимой подругой. Неужели ты сейчас воняешь, как пивная бочка? Если
так, то это выходит за пределы разумного. Но я все равно тебя люблю, ты
знаешь это и пользуешься этим. Ты как малое дитя. В конце концов мне
придется тебя усыновить. Ты мурлыкаешь от удовольствия?
Разговор прервало появление взволнованного Корнея Тимофеевича. Я
что-то буркнул сестре на прощание и положил трубку. Подрагивающие бугорки
пота выступили на обширном лбу старика, он неуверенно и тяжело переставлял
ноги, и в его глазах темнело страдание.
- Я его выставил, - пробормотал он, останавливаясь и пусто на меня
глядя. - Он сказал, что долго слушал мою болтовню и понял, что я вор, он
так и сказал, понимаешь, обо мне! Я дал ему пинка под зад, потому что я
никогда ничего не воровал и нельзя мне говорить такое!
Не дожидаясь, пока Корней Тимофеевич заломит руки и заплачет о своем
уязвленном самолюбии навзрыд, а он в такого рода лицедействе был искушен не
меньше, чем румыны в коммерции, я кинулся прочь из каморки. Краешком глаза
я заметил, что дремлющего уже нет на подоконнике. Он стоял, как я вскоре
выяснил, на тротуаре, прислонясь к фасаду бара, и с меланхолической
задумчивостью потирал ушибленное место. Он тотчас вздумал заговорить со
мной, но я, не отвечая, ускорил шаг и через несколько минут вновь ступил на
пространство империи. Драма, взорвавшая утреннюю скуку бара, ушла для меня
в прошлое. Корней Тимофеевич с порога вопил на пригорюнившегося обидчика
сплошным потоком вопля, и дремлющий умолял простить его, но демон, вдруг
вселившийся в старика и вертевший им по своему усмотрению, и слышать не
хотел о том, чтобы пощадить этого малого. Покаранный человек так и не допил
пиво, во всяком случае, ему представлялось, что он не допил, и это было
самой страшной, самой болезненной строкой развязки. Может быть, эти людям
жить осталось меньше, чем тому спорному пиву высыхать на дне бокала.

-------------

Послеобеденный зной разморил столпившихся в диспетчерской просителей,
они уже ни на что не похожи, и от них, как белый флаг капитуляции,
поднимался к потолку пар без запаха и вкуса. Мозги оскудели, не ворочались
и не толкались больше, высокие помыслы, стремления и мечты сменились робким
страхом закончить здесь свои дни. Вилось дремучее бормотание больных,
контуженных, умирающих. Подменившая в деле отпуска металла самого Господа
Таня сказала кому-то за перегородкой, что в последнее время стало очень
трудно получать металл, а раньше было не так, раньше было хорошо. Мы
блаженно улыбнулись, заглянув в мифическое прошлое. В Танином голосе
прозвучало резкое осуждение, она ратовала за немедленные реформы, ибо