"Михаил Литов. Почти случайное знакомство " - читать интересную книгу автора

духовности, а там уже какой-то старец готов накладывать на меня епитимьи,
так?
- Не совсем так.
- Но ты сам сказал.
- Ты можешь приходить в монастырь сколько угодно, и там тебя не то что
не тронут, там на тебя, может быть, и вовсе внимания не обратят, - твердо
изложил некую правду Пастухов.
- Я это знаю.
- Я подчинился старцу... ну, как бы внешним образом. То есть я знал,
что подчинился, а он не знал или как бы не знал. Я просто приходил к нему,
как ходят к старцам. Но никто не считал меня послушником.
- Однако ты сказал, - настаивал или гнул свое Обросов, - что он
наложил на тебя епитимью, заставил чистить отхожее место, потом еще как-то
сильно испытывал и наказывал.
- Может быть, я не совсем точно выразился. Он ведь не сказал: вот мое
слово: иди чистить отхожее место. Он как бы и не вполне отличал меня от
других приходящих. А заметив меня, обратив на меня внимание, выразился так:
возможно, сын мой, ты имеешь некоторое представление о моем праве вязать и
решать, о моем праве налагать епитимьи на исповедавшихся мне грешников, а
следовательно, представляешь себе и то, что я за твои помыслы мог бы
подвергнуть тебя наказанию в виде работ в отхожем месте. Примерно так он
выразился.
- Примерно так он выразился? А сам ты в прошлый раз выразился не
совсем точно? - воскликнул Обросов под бременем изумления. - Ну и что же я
после всего этого должен думать о твоей истории?
Смущенный Пастухов мямлил:
- Ну, мы же умные люди, мы понимаем...
- Не должен ли я думать, что ты намеренно сгущаешь краски? Или что ты
даже вводишь меня в заблуждение?
- Ты имеешь право так думать, - согласился Пастухов после короткого
размышления. - Но я могу легко доказать тебе, что никаких дурных намерений
у меня нет.
- Допустим. Но тебе следует принять во внимание еще и тот факт, что я
в прошлый раз вообще не ведал, что ты выражаешься не вполне точно и
выражения старца передаешь лишь приблизительно. Что же я должен был думать
всю эту неделю, вот до нынешнего твоего разъяснения? Что я должен был
предпринять?
- А зачем тебе было что-то предпринимать?
- Но должен был я как-то жить? - слегка как будто даже простонал
Обросов.
Пастухов не заметил его страдания и ответил чистым согласием на
вопрос, который показался ему не более чем полемическим:
- Конечно.
- Так вот, представь себе, у меня резко упало настроение, я подумал:
человек рассказал мне какую-то сомнительную историю, может быть, вовсе меня
обманул, а я ему, надо же, дал книгу. Что делать? Разумеется, я постарался
выкинуть твою историю из головы. Мне это практически удалось, но ведь
настроение все же упало, ухудшилось, а у меня на этой неделе были как раз
кое-какие очень даже существенные дела. Например, я похоронил одну из своих
тетушек.