"Михаил Литов. Наивность разрушения " - читать интересную книгу автора

окажутся более скромными, чем запросы моей милой и доброй жены? Где же
логика? последовательность? Разве, уходя от женщины, которая вовсе не гнала
меня, напротив, готова была и дальше терпеть, которая несомненно любила
меня и которая, честно говоря, заслуживала, чтобы я больше о ней заботился,
я уходил от конкретной женщины, а не от женщин вообще? разве я не показал
отчетливо своим поступком, что жажду свободы, одиночества, монашеской кельи
вместо мирской суеты?
Если же, допустим, мне все-таки нужна женщина и без женщины никак
нельзя, разве не честнее и не разумнее вернуться к жене, которая, может
быть, до сих пор ждет меня, страдает и удивляется грубой несправедливости
моей выходки? Но... минуточку! Вот тут остановись, подумай. Жена, не спорю,
милая, во всех отношениях приятная женщина, с такой бы жить да жить, но в
ней нет остроты, абсурда, загадки, она не заслоняет собой некий
таинственный мир, чтобы в нужный момент чуточку отклониться, давая тебе
шанс что-то мельком подглядеть, чем-то заразиться, заболеть, она никогда не
подольет масла в огонь твоего вдохновения, мужественности или воображения,
а будет жить с тобой просто и без затей. А эта продавщица... с ней, я
чувствую, дело обстоит куда как сложнее. Здесь пока нет событий, но уже
есть возможность, которую я вижу особым зрением. Это ново. А видеть
возможность, но пренебрегать ею, не значит ли это заведомо и преступно
отрицать в жизни всякий смысл?
Или повернем вопрос еще таким образом: может быть, я именно хочу
пережить унижение, боль, позор, почему-то нуждаюсь в этом, должен за
видимостью попытки возвращения к мирскому ощутить, как мне в очередной раз
подрезают крылья и уже окончательно, и уже с тем, чтобы я вдруг очутился за
последней чертой, за которой нет места нелепым упованиям на продавщиц из
книжных лавок или хотя бы на собственную, небрежно покинутую жену и есть
лишь одна реальная возможность - быть отщепенцем, отшельником, как бы
святым или даже самым что ни на есть натуральным святым?

***

Очень важно, что Наташа молода, и ведь посмотрите, сквозь молодую
кожу и несостаривашийся блеск глаз совершенно не просвечивают гниль, уныние
и ветхость, такое впечатление, словно старость и не настигнет ее никогда,
не сгноит всю эту буйную кровь с молоком в тошнотворной духоте медленного
умирания. Это так хорошо в сравнении с утомленностью отечества. О, как она
потряхивает грудью! Размышляя об этом, я заглянул с перекрестка в узкий
сырой переулок и внезапно заметил там, между темными стенами домов, на
разбитом тротуаре, Перстова и Машеньку. У меня тотчас вспыхнула мысль
рассказать все Перстову, мысль, похожая на идею, на самосожжение в трудном
и рискованном опыте какой-то идеологии. Она была вызвана, наверное, тем
обстоятельством, что Перстов, мой ровесник (и мой хороший приятель), и сам
на добрых двенадцать лет старше своей невесты; правда, ему есть что
предложить ей, кроме красоты лица и приятной аккуратности фигуры.
Они, не заметив меня, вошли в подъезд дома, где жила Машенька. Я
подался в противоположную сторону, но скоро вернулся. Несколько раз уходил
и возвращался, и мои действия отдавали чистым безумием. Что значит -
рассказать Перстову все? Я хочу рассказать о Наташе, но у меня нет причин
превращать свой рассказ в анекдот, притчу или романтическую историю