"Михаил Литов. Московский гость (Роман) " - читать интересную книгу автора

тревогой брата.
- Тебе не показалось это странным?
- Я подумала, что он вполне заслуживает доверия, - ответила девушка,
сонно усмехаясь.
- Жизнь обманчива, - проговорил Виктор задумчиво и наморщил лоб.
Беспокойство, в сущности, покинуло его. Он уже размышлял обо всем на
свете. - Многие вещи и явления имеют двойной смысл... впрочем, не стоит
сейчас об этом распространяться, ты устала. Я вижу, у тебя слипаются глаза.
Не зря одна из пьес Кальдерона называется "Жизнь есть сон". Не сомневаюсь,
тебе знакома эта пьеса. Замечательное творение! Но мы говорим сейчас даже
не о нем, а о том, что жизнь очень часто действительно смахивает на сон. Ты
согласна с этим, Вера?
Его глаза катались по кухне, как два серых бильярдных шара, настигая
сестру. А она, машинально кивая в ответ на его пылкие разглагольствования,
поднялась и прошла в маленькую, уютно обставленную комнату. Солнечные лучи,
вливаясь в окна, делали это тихое пристанище розовым. Там уже была
расстелена для Веры постель. Она легла, а брат, присев рядом с кроватью на
краешек стула, продолжал развивать свою мысль:
- Обрати внимание на одну удивительную деталь. Когда мы в разговоре
называем жизнь сном, нам очень нравится это суждение, мы принимаем его, мы
согласны с ним. Но как только какой-нибудь философ пытается вылепить из
этого простого суждения, в сущности всего лишь фразы, целую философию,
научно доказать нам, что мы-де только снимся кому-то, например, Богу, мы
тут же отмахиваемся от такого философа обеими руками. Почему так
происходит? Почему нам нравится думать, что жизнь есть сон, но не нравится,
когда из этого хотят сделать философию? Может быть, потому, что мы любим
спать и совсем не прочь уснуть, но жизнь на самом деле есть отнюдь не сон,
далеко не сон, вообще не сон? Так что же она тогда такое, жизнь-то?
Сплошное бодрствование? Разве оно возможно? А сон, он есть все-таки жизнь
или нечто другое, имеющее к жизни разве что косвенное отношение? Как понять
все это, Вера?
Вера крепко спала. Виктор с нежностью посмотрел на ее безмятежное
лицо, утонувшее в розовом тумане, встал и крадучись вышел из комнаты. В
сенях он уверенным движением натянул на голову кожаную фуражку, которой
всегда пользовался, когда его призывали служебные обязанности.


3.КАЛИКИ ПЕРЕХОЖИЕ

И гостиничный номер заливал солнечный свет, в котором так сладко
спалось Вере. Сидя на кровати, Григорий Чудов с недоумением и нарастающей
обидой разглядывал покрытые пятнами грязи брюки: он знал теперь, как ему
жить, но не знал, как выйти из номера. Он обрел истину, но остался без
брюк, лишился возможности не только познакомиться с достопримечательностями
Кормленщикова, но и вернуться в Москву.
Григорий повыше поднимал на вытянутых руках эти злосчастные брюки,
рассматривал их на свет и приходил к неутешительным выводам. Его руки
бессильно опускались. Та исправительная работа, в которой нуждалась его
одежда, была ему не по плечу. Кроме того, начинал свою грызущую
деятельность голод. Не опасности окружали Григория Чудова со всех сторон,