"Михаил Литов. Московский гость (Роман) " - читать интересную книгу автора

Виктор работал экскурсоводом. Великий поэт очень любил упоминать калик
перехожих - что ни поэма, обязательно они, эти калики, промелькнут.
Естественно, и Виктор не мог избегнуть упоминания о них, напротив, они
озвучивались в каждой его экскурсии, даже более того, он произносил эти два
слова с таким сатирическим чувством, настолько выразительно и едва ли не
навязчиво, что экскурсанты, как ни хотелось им другого, невольно принимали
их на свой счет. Может быть, они и не обижались на бедного экскурсовода,
чересчур резво горевшего на своей работе, но его образ, однако, оседал в их
памяти. Поэтому не исключено, что Виктора Коптева знала добрая половина
страны.
Между братом и сестрой, рано осиротевшими, издавна установились самые
теплые отношения, и это определенным образом сказывалось на их
матримониальных планах. Поскольку они привыкли жить вместе, а вероятную
разлуку мыслили как нечто нежелательное, чтобы не сказать невозможное, то и
не очень-то стремились к созданию собственных семей. Семья у них уже, можно
сказать, была, и к тому же они делали одно общее дело, обслуживая
немеркнущую память великого поэта. Однако Виктору шел, как-никак, тридцать
пятый год, да и Вера была девушкой не первой молодости.
Вера пришла домой, и Виктор, доброжелательно улыбаясь, усадил ее за
стол, он, как всегда, к ее возвращению после ночного дежурства приготовил
завтрак. Сестра ела, а брат, бледнолицый, растрепанный, немного тревожный,
отнюдь не поэт, однако сильно вписывающийся в некий абстрактный образ
поэта, сидел, подпирая рукой голову, напротив и не спускал с нее
озабоченно-влюбленных глаз. За чаем Вера сказала:
- Едва я проснулась и встала на рассвете, в гостиницу вселился
интересный человек. Григорий Чудов из Москвы.
На мгновение у Виктора глаза округлились как у совы, и это можно было
понять, не каждый день в их глуши, пусть даже и прославленной, появлялись
интересные люди. Он предложил:
- Ну, попробуй описать его.
- Думаешь, это составит для меня много труда? - весело откликнулась
Вера. - Ничуть не бывало. Он твой ровесник, примерно твоего же роста,
высокий, у него довольно красивое и мужественное лицо. Хорошо сложен, не
хуже тебя. Растрепанный. Ты когда-нибудь причесываешься, братец? Лицо у
него бледное, может быть просто после бессонной ночи, и, разумеется,
серьезное, иначе... Впрочем, что же иначе? Нет, я ничего особенного сказать
не хотела... Человек как человек, но по-своему приметный. Он приехал сюда
без определенной цели, из чистого любопытства... в нем есть что-то
таинственное и романтическое.
- А почему он приехал на рассвете?
Вера, отставляя пустой стакан, в котором болталась и звенела чайная
ложечка, ответила:
- Он не приехал, он пришел.
- Вышел из лесу? - встревожился экскурсовод и стал похож на сердитую
ворону.
- Да, что-то в таком роде. Я не вдавалась в подробности. Так, глянула
на него... Не припомню случая, чтобы кто-то пытался вселиться в нашу
гостиницу в таких грязных брюках, как у него. Он словно основательно
повалялся где-то перед тем как почтить нас своим присутствием...
Вера разъясняла вальяжно и чуточку насмешливо, пренебрегая искренней