"Тимур Литовченко. До коммунизма оставалось лет пятнадцать-двадцать" - читать интересную книгу автора

острой иглой. Однако прежде чем опуститься на землю Юра заметил немного
выше по дороге лежавшую дверцей вниз телефонную будку. В ней бились две
девушки, оказавшиеся в западне подобно ему. "Разбейте стекло," - подумал
Юра, отдуваясь и глядя в грязно-серое рассветное небо, с которого сеялся
мелкий дождик. Но что-то привлекло его внимание именно с этой стороны, а
потому превозмогая боль Юра опять приподнялся.
Точно! Пошатываясь и спотыкаясь, с горы спускался человек, весь
перепачканный грязью. Юра попробовал высвободить ноги из-под ствола.
Тщетно! Все же вид бредущей фигуры в лохмотьях необычайно воодушевил его.
Этот незнакомец совсем как Венька. Такой всегда выручит, поддержит.
Сегодня ночью Венька рассказывал анекдот за анекдотом, чтобы не так
тоскливо работалось под проливным дождем. Вот только ему приходилось все
время увозить и подвозить тачку, и Юра каждый раз мысленно просил его
возвращаться поскорее... А вдруг это Венька?! Да нет, он же уехал
автобусом.
Юра рванулся сильнее, как можно выше поднял правую руку, замахал и
закричал. Человек махнул рукой в ответ, закивал, но тут же поскользнулся и
упал.
"Заметил," - с обдегчением подумал Юра и еще настойчивее принялся
освобождать ноги. Девушки продолжали биться в будке, словно бабочки в
банке. Может быть, у них не хватало сил разбить стекло, либо они боялись
пораниться при этом. Вообще-то незнакомец должен раньше добраться до
будки. А вдруг он махал не Юре, а девушкам? Что если он не заметил юношу?..
Юра в третий раз приподнялся... и ему показалось, что за спиной бредущего
человека движется земля, черная, жирная, тускло поблескивающая в
мутно-сером свете утра. Причем неслась она столь же стремительно, как
перед тем вода.
Юра начал вырывать ноги из-под придавившего их дерева с отчаянием
обреченного. Когда сель накрыл бредущего с горы, штанины брюк разорвались.
Содрав кожу на ногах, Юре на один короткий миг удалось подняться. Он успел
увидеть, как грязь перехлестнула через будку, как отчаянно ковылял к дому
старик, прижимая к груди бесценную охапку хвороста.
Грязь сбила Юру с ног и накрыла его. Все вокруг сделалось
непроглядно-черным, жидкая земля лезла в глаза, в уши, в рот, в нос,
словно ожившая под действием тепла квашня - в щель между кастрюлей и
крышкой. Он ЗАДЫХАЛСЯ ЗЕМЛЕЙ, отчаянно задыхался, тщетно пытаясь
сопротивляться вязкой жиже. Было гораздо хуже, чем в воде. Гораздо
мучительней и безнадежней. Так, вероятно, чувствует себя муравей, увязший
в капле клейкой сосновой смолы.
В мозгу возникла и начала разрастаться маленькая сверкающая точка, которая
вдруг взорвалась ослепительным огненным шаром.
Все кончилось.
...Юра медленно открыл глаза и почему-то подумал: "Нет, все только
начинается". Впрочем, это не была ясно оформившаяся мысль, но скорее -
ОЩУЩЕНИЕ. Довольно странное ощущение.
Высоко над головой простирался бесконечный черный потолок. Он
действительно был бесконечен, так как стен нигде не было видно. Юра
перевернулся на бок, на живот и увидел, что лежит на голой земле, такой же
черной, как потолок. Причем несмотря на черноту он отчетливо видел каждый
камешек, каждую песчинку. И ничто у него не болело. А вот кожа на ногах