"Тимур Литовченко. До коммунизма оставалось лет пятнадцать-двадцать" - читать интересную книгу автора

Это было настолько неожиданно, что Юра застыл на месте, а потом в ужасе
завопил. Но крик потонул в мощном гуле потока и в оглушительном, с
присвистом раскатившемся громе.
Что это? Откуда?! Ведь на горе нет и не может быть воды! Если бы там было
хоть какое-нибудь паршивое озерцо!.. Но там гора, обыкновеннейшая гора!
Рощица, яр и никакого водоема. ОТКУДА ЖЕ ВОДА?!
Вал настиг Юру и моментально подмял под себя. Вода была ледяная и черная,
она бешено клокотала и вертелась. Юра отлично плавал, но в этом потоке
нельзя было даже приблизительно определить, где верх, а где низ. Юру
швыряло в разные стороны и обо что-то колотило, но он почти не ощущал
боли, потому что захлебывался, и все его чувства сосредоточились на
единственном желании: сделать хоть глоток воздуха. Хоть один вдох!
Единственный!!!
На несколько секунд Юру вынесло на поверхность. В свете упавших с неба
друг за другом молний он увидел жуткую картину: часть горы вместе с одним
из корпусов Желтого Дома оседала в поток. Юра выплюнул воду и глубоко, с
наслаждением получившего отсрочку смертника вдохнул воздух пополам с
брызгами. Затем его вновь потянуло вниз, перевернуло и с силой ударило о
землю, ставшую дном "реки".
Юра потерял сознание.
Когда он очнулся, было значительно светлее. Гроза почти стихла, словно
утомившись. Но главное - не было воды.
Юра попробовал пошевелиться и тут же с досадой обнаружил, что его ноги
придавил довольно толстый сломанный пополам ствол осины. Вот досада!
Лежать было так мокро и холодно! Голова гудела и буквально раскалывалась
от боли, придавленные ноги ныли. Он утопал в слое грязи. Кепка конечно же
потерялась, от пальто почему-то остались одни рукава с лохмотьями вокруг
плеч. Сигареты наверняка раскисли... Да их вообще нет, раз нет пальто!
Интересно, что с туфлями? Из-за ствола не видно.
Юра с трудом приподнялся на правом локте. Оказалось, что лежит он
неподалеку от трамвайного парка, всего-навсего метров на двести выше
места, где спускающаяся между двух холмов дорога с Сырца переходит в
низину Куреневки. У противоположной обочины размытой потоком дороги стоял
на возвышении маленький покосившийся домик. На крыше сидела, мертвой
хваткой вцепившись в трубу, толстая старуха в нижней сорочке. Из-за шума в
ушах Юра ничего не слышал, однако очень отчетливо видел ее выпученные
глаза и разинутый беззубый рот с бескровными губами, который иногда
закрывался и тут же открывался вновь. Похоже, бабка что есть мочи вопила.
Юра с усилием повернул голову в том направлении, куда смотрела старуха, и
увидел старика в ватнике, ватных штанах и кирзовых сапогах, который
собирал около домика ветки и молодые деревца, в изобилии лежавшие на земле.
- Дед,- позвал Юра и повторил громче: - Эй, дед!
Тот реагировал на звук его голоса точно так же, как и на вопли старухи. То
ли он был глух как тетерев, то ли попросту не желал ничего слышать,
занятый сбором хвороста, подброшенного водой к самому порогу жилища "на
дармовщинку", то ли Юра звал слишком тихо. Впрочем, это навсегда осталось
тайной.
Пытаясь привлечь к себе внимание, Юра страшно утомился. Он шлепнулся в
грязь, минуты полторы отдыхал и снова приподнялся, на этот раз на левом
локте. Эта рука слушалась гораздо хуже, боль моментально вонзилась в плечо