"Тимур Литовченко. Великий эстет" - читать интересную книгу автора

толстым кошельком, такому не мешало сделать лишнюю "инъекцию словесного
благородства".
- Единственное ли? - над непроницаемо-черными очками вопросительно
взметнулись реденькие брови, и вместе с ними оттопырился вверх
указательный палец гостя. Бесконечность подумал немного, отъехал на стуле
к стене, картинным жестом запустил растопыренную пятерню в длинные волосы
и осторожно проговорил:
- Видите ли, господин Зельбелов... Не условие, а скорее пожелание, даже
просьба. Поймите меня правильно, но... В общем, чтобы лучше понять вас...
чтобы угадать, чего вам хочется... а это непременно отразится на качестве
фильма, поймите!.. В общем...- он замялся, однако тут же собрался с духом
и закончил весьма решительно: - Да что это я "ВОБЩЕМКАЮ" как паршивый
двоечник у доски?! Вы интереснейшая личность, господин Зельбелов, и делать
для вас фильм интересно вдвойне. Но кое-что в вас для меня, мягко говоря,
непонятно. Загадочно, если говорить откровенно. И чтобы читать ваши
пожелания В ВАШИХ ГЛАЗАХ, я попрошу вас для начала убрать к чертовой
матери ваши проклятые очки! Ей-Богу, они сбивают меня с толку! Не могу
работать, не видя глаз клиента.
Опять гость рассмеялся одной нижней частью лица, но на этот раз негромко и
снисходительно, погрозил режиссеру пальцем и очень вежливо заметил:
- Прошу прощения, но я-то не требую, чтобы вы отказались от своего
псевдонима. Ведь насколько я понимаю, "БЕСКОНЕЧНОСТЬ" не фамилия, не имя
и не отчество. А между тем меня, возможно, тоже раздражает, когда
собеседника приходится называть таким дурацким прозвищем.
- Бесконечность вовсе не дурацкое прозвище, это СОСТОЯНИЕ ДУХА,- парировал
режиссер, но испугавшись, как бы тон его возражения не показался гостю
слишком вызывающим тут же миролюбиво добавил: - И кроме того поймите меня
правильно. В нашем несовершенном уголовном кодексе до сих пор существует
статья, касающаяся производства и распространения порнографии. Разумеется,
то, что вы видели, назвать этим низменным словом нельзя, просто язык не
повернется... У НАС С ВАМИ. Что же до всяческих завистников,
конкурентов... и как печальный итог МИЛИЦИИ...- режиссер состроил важную и
одновременно несколько печальную мину, многозначительно развел руками и
добавил: - Вот и приходится перестраховываться, маскироваться. Кстати,
существует дополнительная мера предосторожности: я изготавливаю всего две
копии, одну для себя, вторую для вас, при попытке перезаписи...
- Да-да, знаю. Наш общий знакомый меня предупредил,- подхватил господин
Зельбелов.- Но поймите, дорогой мой: к мерам предосторожности разного рода
приходится прибегать не только вам. Поэтому уж как-нибудь извольте
привыкать к моим очкам. Се ля ви, ничего не попишешь! - ГУБЫ господина
Зельбелова изогнулись в улыбке.- Единственное, что я могу для вас сделать
- это увеличить размер гонорара. Накинуть на неудобства, так сказать.
- Для лучшего взаимопонимания! - весело воскликнул Бесконечность, не
очень-то уже стесняясь.
- Взаимопонимания у нас будет хоть отбавляй, это я вам твердо обещаю.
Взаимопонимание ДО БЕСКОНЕЧНОСТИ,- пошутил гость, сохраняя на лице
выражение полнейшего равнодушия. Режиссер натянуто улыбнулся.- Тем более
что достичь этого состояния мы легко сумеем. Тут уж я перехожу к МОИМ
условиям. Слушайте внимательно.
Гость вытянулся на стоматологическом кресле. (Кресло это было гордостью