"Борис Лисицын. Надтреснутый колокол ("Возвращение Ктулху") " - читать интересную книгу автора

парализующего яда. Вспомнив о погибших молодых людях и моем товарище, чью
смерть я приписывал корчащемуся сейчас у моих ног монстру или его сородичам,
я испытал неукротимый гнев и, не удержавшись, несколько раз ударил его
подвернувшимся под руку камнем по голове, из которой брызнуло что-то вроде
человеческого мозга.
Мало-помалу моим сознанием завладела одна мысль, поначалу показавшаяся
бредовой. Но по мере того, как я вглядывался в верхнюю часть морды... или
лица?.. эта мысль становилась все устойчивей, определенней. А окончательно я
уверился в своей идее в тот момент, когда существо в последнее мгновение
своей жизни еще раз пристально, со странным выражением, посмотрело на меня.
Эти два глаза... как же они мне знакомы!.. Боже, ведь я знаю эти голубые
глаза, нос... я знаю это лицо... лицо Питера Мак-Тая, хорошо знакомое мне
благодаря фотографии, изученной во время расследования. А сейчас... сейчас я
созерцал его нечестивую имитацию, гнусную пародию на человеческий облик,
которую не создал бы ни один земной организм.
Не желая ни секунды оставаться рядом с этим кошмаром, я каким-то
фантастическим усилием моментально достиг верха забора и, больно натыкаясь
на торчащие фигурные завитушки, перекатился через него на другую сторону.
Истерично всхлипывая, я потащился прочь отсюда. А затем наступила долгая
темнота и беспамятство.
Больше недели, почти не подавая признаков жизни, я пролежал в палате
милфордской городской больницы. Сознание вернулось ко мне только 18 июля. По
словам врача, порой, в лихорадочном припадке, я произносил различные
загадочные фразы, которые казались окружающим людям полным вздором. Наиболее
частым среди них было странное выражение: "Они обращают людей!", вызывавшее
у меня самое бурное волнение.
Понемногу восстанавливая душевные силы, я начал узнавать дополнительные
подробности того рокового дня, когда едва не погиб. Шериф сообщил, что
вечером 9 июля, встревожившись из-за долгого отсутствия посланной в
Хиллсбери полицейской группы, он организовал новый отряд с участием
ополченцев из числа гражданских лиц, который на двух повозках двинулся по
лесной мостовой дороге к Вересковому холму. Уже начало темнеть, когда пошел
дождь, быстро достигший стадии мощного ливня, и вскоре колеса телег стали
проваливаться в почву по самую ось. Большинство добровольцев-спасателей
порядком перепугалось и выразило желание перенести экспедицию на завтрашний
день, и О"Грэйди пришлось пустить в ход все свое недюжинное по местным
понятиям красноречие, дабы убедить их идти дальше.
У самой границы дремучего леса и хиллсберийской пустоши они обнаружили
вызвавшее некоторую панику человекообразное существо, которое то на
четвереньках, то ползком пробиралось по размокшей земле. Его тело было
покрыто забрызганными грязью, кровью и какой-то отвратительной оранжевой
жидкостью лохмотьями, отдаленно напоминающими форму полицейского. При
встрече с милфордцами в безумных глазах существа промелькнули туманные
признаки мысли, и оно разразилось потоком нестройных речей. Больше всего Джо
был удивлен тем, что в этот момент я (мне было не очень приятно слушать, как
меня сравнивали с самым жалким имбецилом, но, по-видимому, в той ситуации я
вполне заслуживал такой аналогии) принялся вслух декламировать по памяти
целые псалмы. Честно говоря, не припоминаю, чтобы за последние пятнадцать
лет я хоть раз заглядывал в псалтирь, и лишь иногда в голове бродили тени
воспоминаний, как мать в детстве читала мне эту книгу.