"Борис Лисицын. Надтреснутый колокол ("Возвращение Ктулху") " - читать интересную книгу автора

который резко оборвался торжествующим ревом космического паука. Мое сердце
сжалось от скорби, а душа преисполнилась ненавистью к проклятому выродку,
отнявшему жизнь у моего верного друга. Я оглянулся и увидел, что паук,
теперь хромая уже на четыре лапы, движется за мной. Его сильно шатало, а по
многочисленным пятнам оранжевой крови я понял, что в битве с Рэем ему
пришлось несладко. Паук непрестанно ежился и морщился, вероятно, от
солнечного света, но свое преследование не прекращал. Страх придал мне
немного дополнительных сил, и я, ожесточенно двигая руками и плохо
повинующимися ногами, попытался вскарабкаться на забор.
Уже через минуту я совершенно выдохся, не достигнув особых успехов в
преодолении этой высоты, а мой враг, меж тем, подползал все ближе и ближе.
Похоже, однако, что каждое движение стоило ему больших усилий, а его длинные
тонкие конечности то и дело подгибались, увязая в сыпучей песчаной земле.
Тот период времени, что я находился возле ограды, стал самым
напряженным испытанием для меня. Я уже плохо соображал, что происходит, в
глазах у меня двоилось и мутилось, что усугублялось быстрой сменой яркого
света и тени из-за несущихся по небу туч. Дистанции до любых объектов в моем
восприятии постоянно искажались, так что вершина забора представлялась мне
вознесенной выше крон деревьев, а шпиль колокольни я видел на расстоянии
вытянутой руки, причем он ходил из стороны в сторону и извивался. Бешено
раскачивающийся из-за сильного ветра колокол издавал сводящий с ума звон,
аккомпанементом которому служил вой пришельца. Видя, как неумолимо
продвигается в мою сторону чудовище, я своим голосом тоже вносил долю во
всеобщую звуковую вакханалию.
Наконец, паук снова настиг меня и ударил по голове, рассекши мне лоб и
щеку. Это столкновение на несколько секунд привело меня в чувство, и, вполне
отдавая себе отчет в своих действиях, я сунул руку в карман и отыскал там
предмет, которому было суждено стать моим последним спасительным средством.
Это был обыкновенный коробок спичек, но сейчас цена его в моих глазах была
неизмеримой. Судорожно сжав его в почти онемевшей левой руке, правой я
вытащил одну спичку, зажег ее и подпалил коробок. Испугавшийся паук
попытался укрыть морду, но я храбро приблизился к нему и запихнул пылающую
коробку прямо в его уже и так изрядно пострадавшую пасть, которую он, тяжело
дыша, практически не закрывал.
Раздавшийся визг заглушил колокольные раскаты. А затем гнусная тварь,
конвульсивно дергаясь и хрипя, рухнула на землю. Не знаю, сколько времени я
сидел рядом с ней, смеялся и плакал, наблюдая, как пришелец в муках
издыхает. Его дикие вопли казались мне сладостной мелодией, а блеск
разлетающихся оранжевых капель заставлял меня жмуриться от удовольствия.
Вскоре, однако, меня захватило любопытство. Не обращая внимания на
собственные кровоточащие раны и совершенно позабыв об осторожности, я
подполз к агонизирующему монстру и тщательно осмотрел его. В его задней
части обнаружились бородавки, в которых у пауков размещаются выделяющие
паутину железы, однако у этого создания, как мне показалось, эти органы были
либо атрофированы, либо являлись ложными вследствие неправильного подражания
настоящим паукам. Взглянув на его голову, я увидел, что из разверстой от
боли пасти чудовища высовывается вторая четырехстворчатая челюсть с
чрезвычайно острыми и прочными зубами, в которой, в свою очередь, виднелся
извивающийся щупальцеобразный отросток с шипом на конце. Я сразу подумал,
что именно это приспособление служит монстру для впрыскивания в тело жертвы