"Борис Лисицын. Надтреснутый колокол ("Возвращение Ктулху") " - читать интересную книгу автора

для того, чтобы сбить меня с ног всей своей тяжелой тушей. Попутно он очень
сильно ударил меня лапой по боку, нанеся глубокий, обильно кровоточащий
порез. От дикой боли я на мгновение замешкался, а злобная тварь продолжала
яростно атаковать и вгрызлась мне в сгиб кисти левой руки. К счастью, его
разбитые пулями зубы соскользнули, оставив лишь большую царапину, но из-за
сильного рывка моя кисть оказалась вывихнутой. Почти парализованный
нестерпимой болью, я все-таки собрался с силами и предпринял последнюю
попытку сопротивления. За поясом у меня находился охотничий нож, который я
правой рукой всадил пауку в горло, а когда его шея неестественно выгнулась,
и клацающая пасть отвернулась от моего лица, я всунул ему в рот фонарь.
Продолжая непроизвольно щелкать пастью, пришелец раздавил его и поперхнулся
металлическими обломками.
Эта короткая пауза в его агрессивных действиях дала мне возможность
выползти из подземелья в подвал, где моим союзником служил солнечный свет,
уже ярко заливавший через расширенное окошко почти все помещение. К моему
большому сожалению, в подвале не было ни одного предмета, который можно было
бы использовать в качестве защиты, и я с досады лишь запустил в копошащегося
внизу паука увесистыми обломками кирпичей. На него это не произвело
впечатления, зато я с тревогой заметил, что он уже избавился от ножа и лезет
к выходу наружу. Свет его, безусловно, раздражал, но не в такой степени, в
какой мне бы хотелось. Я в отчаянии бросился по лестнице наверх, на первый
этаж церкви (слово "бросился", впрочем, вряд ли было применимо ко мне -
слава Богу, что лестница была не отвесной, а довольно пологой, иначе,
вероятно, я бы не смог проползти по ней). Чудовище, хоть и не так резво, как
в подземелье, но все же очень упорно преследовало меня, правда, оно уже
заметно припадало на одну раненую лапу. Оставляя после себя две полосы, -
одна красного, другая оранжевого цвета - мы тащились по грязному полу, и
расстояние между нами мало-помалу сокращалось.
Добравшись до двери, я с ужасом убедился в том, что оставшихся у меня
скудных сил не хватает на то, чтобы повернуть ее на проржавевших петлях. Я
несколько секунд безуспешно толкал ее, пока, наконец, меня не потряс
страшный удар в бедро нетронутой ноги. Паук проткнул меня своей
остроконечной лапой, однако вызванный новой болью стресс, похоже, породил в
моем организме удвоенный порыв усилий, который позволил мне открыть дверь. С
губ моих сорвались слова еще одной всплывшей в памяти короткой молитвы:
"Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, по молитвам Пречистыя Твоея Матери и
всех святых, помилуй меня!". И тут через открывшийся проем в здание с лаем и
рычанием ворвался Рэй. Благородное животное бесстрашно кинулось на выручку
своего хозяина и вцепилось в горло монстра, из которого непрерывной струей
потекла оранжевая слизь. Я кое-как оторвался от паука, занятого битвой с
собакой и полез к ограждающему колокольню забору. Конечно, мне было очень
жаль оставлять моего четвероногого друга один на один с разъяренным
чудовищем, но я надеялся на то, что ему, может быть, удастся благодаря своей
верткости избежать тяжелых ранений и оторваться от врага.
Доползя до двери ограды, я только сейчас вспомнил, что мы оставили на
ней замок, а значит, мне придется перелезать через забор. В нормальном
состоянии я без малейших стараний перепрыгнул бы через него, но теперь
невысокая ограда казалась мне неприступной крепостной стеной. В отчаянии я
уткнулся в нее головой и дрожащими пальцами сжал металлические прутья.
Вдруг я услышал, как рычание Рэя сменилось жалобным визгом и стоном,