"Виль Липатов. Житие Ванюшки Мурзина или любовь в Старо-Короткине" - читать интересную книгу автора

вопиющих недостатков. - Опять хватил глоток воды. - Фронт работ создан?
Создан! Об этом говорил наш дорогой Яков Михайлович, и за это правлению,
партийной организации и лично товарищу Якову Михайловичу Спиридонову- низкий
поклон! Шуруем дальше... Ремонт тракторов ведется качественно и в
назначенные сроки - низкий поклон правлению, партийной организации и лично
товарищу Александру Александровичу Филаретову. Снабжение горючим
организовано бесперебойно - обратно спасибо! Однако, товарищи, за этим
благополучием скрываются вопиющие недостатки... Можно еще воды?
Опрокинув в глотку сразу всю воду из стакана, Гришка Головченко, словно
мельница, замахал руками.
- Скрываются вопиющие недостатки! Па-а-че-му до сих пор из рук вон
плохо организована выездная торговля предметами первой насучной
необходимости? Где мыло, зубная паста, расчески женские и мужские, одеколон,
пудра, нитки, иголки, пуговицы и прочее и прочее? - Он вынул из кармана
записную книжку. - Вот все записано, товарищи! В июне месяце передвижная
лавка на фронте тракторного наступления побывала только три раза. - Гришка
остановился и презрительно усмехнулся. - Смотрю я, товарищи, на самого
молодого тракториста Ивана Мурзина и вижу, что он не понимает важности
затронутого вопроса.
- Почему же не понимаю! - ответил Ванюшка и фыркнул. - Ты дальше,
дальше правду-матку режь!
- И буду, буду резать, товарищи! Оторванная пуговица у тракториста -
это не просто оторванная пуговица. Это форменный простой, если нет иголки и
нитки...
Иван втихомолку смеялся. "Гришка сегодня опять в премию наручные часы
получит! - радостно думал Иван. - Наверное, шестые получит, а сильно хочет
рижский транзистор..." Иван смеялся еще и потому, что других ораторов -
второго, третьего и четвертого - в зале не было. Один на бюллетене
находился, другой дежурил при родившей жене, а последний - как в воду канул.
Поэтому после Гришки, выступлением которого руководство было в основном
довольно, началось мычание, зазывание на трибуну, хихиканье и постукивание
сапогами. Конечно, слово мог бы взять старый дед Колотовкин, который ходил
на все малые и большие собрания, но его вызывать опасались: больше часа
вспоминал или о русско-японской войне, или о председателе Неганове, который
сам на трактор любил садиться - вот какой!
- А теперь, товарищи, - сладостно пропел Филаретов А. А., -
предоставляю трибуну Полине Сергеевне Поповой.
- Еще чего! Я слова не просила.
Голосище у Польки Поповой был почище генеральского, плечищи - любой
мужик позавидует, пришла она на собрание в майке с коротким рукавом - грудь
распирала майку так, что нарисованный на ней заяц походил на лису: короткие
уши, острая морда, хвост длинный.
- Я слова не просила! - прорычала Полина, краснея и злясь от общего
внимания. - Спиридонов!
- Слушаю вас, Полина Сергеевна! - поднялся председатель. Полина вовсе
разъярилась.
- Кончай собрание! - крикнула она так, что задребезжал опустошенный
Гришкой Головченко стакан в подстаканнике. - Выдавай премии и кончай
волынку.
Собрание хохотало, топало от восторга кирзовыми сапожищами; пахло в