"Виль Липатов. Лев на лужайке (Роман)" - читать интересную книгу автора

толстый, шумный, веселый заведующий отделом информации Борис Гришков, но
тоже скоро "смотался", говоря, что имеет дело с умалишенным.
Около двенадцати часов дня Никита Ваганов поставил вызывающе жирную
точку в конце статьи "Былая слава", вытягиваясь и потирая сладко ноющий
позвоночник, подумал, что после публикации статьи директор Тимирязевской
сплавной конторы Майоров вволюшку хватит несчастий - партийный билет у него
не отнимут, но одними комиссиями вымотают душу, да еще и будут прозрачно
намекать, что товарищу Майорову некоторое время неплохо было бы поработать
начальником сплавучастка, - от этаких штучек человек плохо спит. Сладкую
жизнь Володьке Майорову, знакомому Никиты Ваганова, устроит директор
комбината "Сибирсклес" Арсений Васильевич Пермитин - кандидат в члены бюро
Сибирского обкома партии. Однако Никита Ваганов, жалея Майорова, хотел бы
знать, как все это следует расценивать. Во-первых, почему редактор "Знамени"
Кузичев приказал разделать под орех Майорова, фаворита директора Пермитина,
и, во-вторых, одновременно с этим в промышленном отделе создавался панегирик
директору Ерайской сплавной конторы - открытому фрондеру Шерстобитову, на
последнем партийно-хозяйственном активе заявившему, что Пермитин -
Пермитин! - достиг высшей точки некомпетентности в руководстве лесной
промышленностью области.
- Сие загадочно, - вслух сказал Никита Ваганов, затем поднялся и
несколько минут постоял в неподвижности. Оказалось, что Никите Ваганову
сейчас хотелось разговаривать, смеяться, шутить, словоблудить, одним словом,
общаться с человечеством, и, как по волшебству, в кабинет второй раз
просунула голову литсотрудница промышленного отдела Нелли Озерова, небольшая
голубоглазая блондинка со зрелыми детородными бедрами - мужчины от нее
шалели.
- Поставил точку? - не поздоровавшись, радостно спросила Нелли Озерова,
так как всегда была в курсе дел Никиты Ваганова, хотя он сам ей ничего не
рассказывал. Он здраво объяснял глобальную осведомленность Нелли Озеровой:
она его любила, но - вот курьез - замуж за Никиту Ваганова выходить
категорически не хотела. Она давно решила стать - и стала ею - женой Зиновия
Зильберштейна - теперь удачливого ученого, а в будущем - академика. Он
занимался жучками, имеющими какое-то важное значение для сельского
хозяйства.
- Ты меня любишь? - внезапно спросила Нелли.
Он мгновенно ответил:
- А как же!
- Никита, не надо! - жалобно попросила Нелли. - Подари мне хоть одну
нормальную минуту.
Кто знает, как она поняла, что Никита Ваганов, по-звериному быстро
отдохнувший от рабочего перенапряжения, накачивает себя "юмором и сатирой",
чтобы жить внешне обычной, веселой, шутливой, легкомысленной жизнью, - но
это для стороннего и непроницательного наблюдателя. Остановленный Нелли, он
лениво сел на диван-клоповник, пальцем показал Нелли, чтобы она заняла его
рабочее место: они не должны были сидеть рядом - и в силу наличия невесты,
Вероники, и в силу того, что всякая тайная любовница надежнее, интереснее и
долговременнее, чем легальная.
- Иду навстречу пожеланиям трудящихся! - проговорил Никита Ваганов
своим обычным бархатно-ленивым голосом. - Могу быть серьезным, как катафалк.
Имеются насущные вопросы? Необходимо разрешить мировую проблему? Гложет