"Виль Липатов. Лев на лужайке (Роман)" - читать интересную книгу автора

червяк?
Болтовня Никиты Ваганова объяснялась не просто: он включил на полную
катушку "механизм думанья", сейчас, решая самый важный для себя вопрос, и в
этих мыслях, естественно, не было места для Нелли Озеровой. Она оставалась
лишь внешним раздражителем которым был занят только его речевой аппарат, вот
он и бормотал-болтал-острил, несомненно, являя собой интересный для
психиатра пример, когда аппарат мышления предельно далек от внешних
проявлений.
- Если не червяк, так что? Неувязки? Козни? Внутреннее несогласие с
самой собой? Сломанный замок на модных сапогах?
Никита Ваганов напряженно думал сейчас о собственном корреспонденте
центральной газеты "Заря" Егоре Тимошине, не подозревающем, что
судьбе-распорядительнице почему-то было надобно, чтобы в городе Москве в
строго определенное мгновение родился Никита, сын Бориса Ваганова, а сам
Тимошин, в свою очередь, проделал все для того, чтобы в городе Сибирске
встретиться с этим самым Никитой Вагановым.
- Молчать будем? Смотреть на мой цветущий рот? Не спускать глаз со
шрама на руке? А известно ли вам, что я считаю женщин ярким бантиком на
холщовой робе труженика...
Если Никита Ваганов мог безостановочно болтать, то Нелли Озерова была
способна молчать часами, улыбаясь мило. И не видя сейчас ее всамделишную, он
думал, что скоро некая Нелли Озерова понадобится ему в очень важном деле,
таком важном, что важнее теперь ничего не было и быть не могло: жизнь Никиты
Ваганова зависела от этого, жизнь, которую он собирался сделать долгой и
счастливой, и у него все было, чтобы исполниться этому желанию.
Голубоглазая Нелли Озерова притворно вздохнула:
- Не хочется ехать в командировку... Турсук и Шебель!
Звала, опять звала... Пробираться за полночь в мерзкой районной
гостинице, пропахшей хлорной известью и краской, из одной дрянной комнаты в
другую, лезть к Нелли под одеяло на такую скрипучую кровать, где и с боку на
бок перевернуться - значит вызвать аккорд заржавевшего железа... Нет, это
сегодня, когда рядом сидит и пишет Егор Тимошин, не жизнь для белого
человека! А ведь в недалеком прошлом те же самые Турсук, Шебель, Пашево,
Красный Яр, Косошеево поочередно предлагали свои кровати Ваганову и
Озеровой, чтобы во второй половине следующего дня всей области было известно
о металлическом скрипе. Как и положено, скрип шебельских и турсукских пружин
доходил до ушей невесты Никиты Ваганова - дочери могущественного в области
главного инженера комбината "Сибирсклес" Габриэля Матвеевича Астангова.
- Турсук и Шебель, - задумчиво повторил Никита Ваганов...
Он родился и вырос на кроватях с пружинами, хотя в столице уже
появились и входили в моду диваны-кровати, просто кровати на поролоне и
прочих прелестях. Пятеро в двух комнатушках, пятеро на тридцати шести
квадратных метрах, включая двух особ женского рода и впавшего в маразм деда
по отцу; по ночам пружинные кровати вздыхали, разговаривали друг с другом;
скрип кроватных пружин сопровождает и будет сопровождать Никиту Ваганова всю
жизнь, всякий скрип, похожий на кроватный, неизменно вызывает у него
аллергический приступ - на теле расцветают алые лепехи крапивницы. Шебель и
Турсук! Нет, голубушка, лучше послать к черту эту самую любовь, если
кроватный скрип слышен по всей области, да к тому же сегодня, когда редактор
газеты "Знамя" Кузичев, кажется, начинает предельно опасную игру с