"Виль Владимирович Липатов. Сказание о директоре Прончатове " - читать интересную книгу автора

матрос Пуляев брезент держит, чтобы крыша не протекала, а моторист у мотора,
так как с этой железины глаз спускать нельзя... Ой, катастрофа, я, поди-ка,
с курса сбился! Ой, авария!
Голова мгновенно исчезла, наверху раздались испуганные вопли и крики;
содрогнувшись, катер пошел влево, лотом вправо. Секундой спустя на палубе
загремели тяжелые шаги. "Волна" панически заревела сиреной, донеслась
умопомрачительная ругань, скрежет металла.
- Если пробоину не получим, то все кончится хорошо, - стоически сказал
Прончатов. - Я вам, товарищ Евг., советую не держаться за край лежании. В
таких случаях вообще ни за что держаться нельзя. Надо положиться на судьбу.
Куда бросит, туда уж и бросит!
Подбадриваемый Прончатовым, фельетонист хорошо перенес ожидание
опасности, а когда стало ясно, что "Волна" выправилась и прошла мимо опасных
мелей и берегов, Евг. Кетской приосанился и даже что-то быстро записал в
свой блокнот. Наверное, по этой причине Прончатов поглядел на него с большим
уважением и со вздохом произнес:
- Вот я смотрю на вас и удивляюсь. Колоссальной выдержки вы человек,
товарищ Евг.! - Прончатов вздохнул и понурился. - Вы, журналисты, вообще
воспитаны на трудностях. Как это у вас в песне поется? - Олег Олегович
защелкал пальцами и начал досадливо морщиться. - Ах, вот как: "Трое суток
шагать, трое суток не спать ради нескольких строчек в газете".
Инфарктно рокотал мотор "Волны", суденышко раскачивалось, как на море,
волны били в тонкие переборки, и Прончатов немного послушал окружающие
звуки.
"Хороший он парень!" - неожиданно подумал Олег Олегович о фельетонисте.
- Позвольте тогда еще вопросик, - почтительно обратился Прончатов к
фельетонисту. - Совсем маленький вопросик! - Пожалуйста! - стеснительно
ответил Евг. Кетской.
- Вопрос у меня такой, - еще более робко произнес Олег Олегович. - А
бывает так, что несколько строчек достаются легко?
- Бывает, Олег Олегович, - раздумчиво ответил Евг. Кетской, - но это
чаще всего то, чего не замечает читатель.
- Спасибо, спасибо! - закланялся Прончатов. - Тогда я принимаю тяжелое
для меня решение - сегодня не ужинать. Не будем приставать в Горищах,
товарищ Евг., не будем! Если надо, чтобы ваши строчки были замечены, я на
все пойду... Желаю вам счастья на пути к постельному белью!
Когда Евг. Кетской вышел, Прончатов откинулся на спинку дивана и
принялся весело, добродушно хохотать; прохохотавшись же, он кликнул Яна
Падеревского.
- Янус, - торжественно сказал Олег Олегович старшине. - Я не буду есть!
- Да что вы, Олег Олегович! - удивился Падеревский. - Из-за этого
паршивца спать с пустым желудком! Идите за корму, там все приготовлено и
прикрыто от него брезентом. А какая копченая стерлядка!
- Исчезните, Ян! - ответил Прончатов и усмехнулся. - Крутите свой
штурвал, чтобы утром быть в Ула-Юле.
Еще раз усмехнувшись, Олег Олегович склонился над докладом и через
секунду увлеченно писал, хотя краешком уха слышал все, что происходило
вокруг него: и как вернулся с сырым бельем Евг. Кетской, и как ругался с ним
из-за наволочек Ян Падеревский, и как фельетонист вторично поднимался
наверх, ибо нашлись два матраса. Прончатов оторвался от доклада только