"Виктор Сергеевич Липатов. Краски времени (сборник очерков о художниках) " - читать интересную книгу автора

баррикаду.
...дивным светом
Мой город блещет.

Иноземные полчища вторгаются в Италию. Флоренция (в который раз!)
изгоняет ненавистных Медичи и провозглашает республику. "Ничтожнейший плут"
папа заключает с захватчиками военный союз, и на Флоренцию идут ландскнехты:
радостно дыбятся Жадность, Предательство, Интриги.
Штурм! Штурм города, где Микеланджело постигал цену мастерства и
свободы.
Угроза свободной Флоренции - угроза его чести, которую он всегда нес
как знамя. Стендаль назвал это ощущение римской гордостью. Современник
Микеланд-жело историк Гвиччардини писал: "Кто высоко ставит чувство чести...
такой человек не боится ни труда, ни опасности, ни расходов".
Микеланджело спешит во Флоренцию. Он, наверно, вспоминает, как
когда-то, в дни его юности, горели там костры Савонаролы и бегал меж огней
купец, - сгорало все, что можно было купить и продать. А щупленький
человечек в рясе, простирая руки, швырял раскаленные угли слов: "Ваша
жизнь - жизнь свиней..." Люди хватали эти слова, обжигались, но пытались все
же осветить дорогу к чему-то небывалому и достойному. Савонарола дороги не
знал, а все же именно в кострах и проповедях его взял Микеланджело частицу
"устрашающей силы", которую замечали в его скульптурах.
Потом папа сжег самого Савонаролу.
Именно после этих событий Микеланджело уехал в Рим и создал "Пьету" -
"Оплакивание", о которой поэт сказал: "Достоинство, и красота, и скорбь..."
И вот он возвращается во Флоренцию. Флоренция ликует. Яростный воздух
свободы создавал иллюзию полного раскрепощения и равенства. "Будь каждый
каждому всегда опорой", как писал один из современников.
Все излишки - республике. Микеланджело одолжил тысячу скудо.
"Одолжил" - в условиях осады понятие условное. Впрочем, он никогда не
скупердяйничал, давал приданое бесприданницам, бесплатно учил учеников,
дарил свои картины и скульптуры. Об одном художнике, набивавшем мошну,
сожалел: "Чем больше он будет стараться разбогатеть, тем беднее будет".
Свидетельство очевидца тогдашних событий: "Царит единение и
удивительный пыл, пламенный порыв спасти свободу". На улицах пьют и пляшут,
шутят известные всей Италии флорентийские остряки, жители работают и
торгуют, не выпуская оружия из рук.
Когда-то здесь, на площади Синьории, празднично устанавливали его
"Давида", прозванного "гигантом" "в знак того, - писал Вазари, - что он
защитил свой народ и справедливо им правил". Юноша-гигант "излучал" на врага
мысль-молнию, могучие руки готовились к схватке, проиграть которую он не
мог. Скульптор уже тогда становился "грозным Микеланджело". Теперь
"Давид" и его создатель стали рядом, защищая город. Микеланджело
отвечает за укрепления, он надевает панцирь, возводит "много построек",
устанавливает на господствующей высоте - горе Сан-Миньято - пушки и
устрашает ядрами папу...
Но истощаются припасы, горожане сидят на хлебе и воде. По городу
крадутся тени предательства. Микеланджело замечает их одним из первых. Его
высмеивают. Но вскоре оставшиеся в городе богачи распахивают ворота папской
солдатне. И начинается резня.