"Виль Липатов. Серая мышь" - читать интересную книгу автора

ли на крыльцо злая женщина, не заметит ли их, выйдя до ветру, сам хозяин
большого огорода. Однако Витька благополучно прошел от городьбы до
городьбы, и сразу же после этого стали преодолевать пространство
остальные.
Зорко поглядев по сторонам, согнувшись, с ожесточенным лицом бежал
меж грядками Ванечка Юдин, сделавшись вдруг таким ловким, умелым, опасным,
что в нем сразу можно было узнать бывшего фронтовика; бежал Ванечка
сложным зигзагом, провел перебежку так, что использовал все скрытые места
- густую грядку мака, горох на тычках, высокую коноплю, посеянную на утеху
ребятишкам. Оказавшись на другой стороне огорода, Ванечка Юдин распрямился
и одернул спортивную майку, как гимнастерку.
Устин Шемяка двигался по огороду с ленивой медвежьей грацией. Лицо у
него теперь было красное и блестящее, глаза поголубели, в них уже не было
прежнего тупого, жестокого выражения.
Последним двинулся Семен Баландин. Он тяжело и неловко перелез через
городьбу, будучи уже изрядно пьяным, все норовил упасть в крапиву, но
чудом удержался на ногах, а когда пошел меж грядками, то заложил руки за
спину, подняв голову, надменно прищурился. Он шел по огороду барской
походкой, вызывающе насвистывал "Тучи над городом встали", а приятели,
ожидая его, смотрели на Семена умоляющими глазами - боялись, что выдаст
себя. Однако и Семена Баландина никто не заметил, и он перелез через
второй забор, покачнувшись, спросил:
- Где тут дом Медведева?
- Да вон он, вон!
Они находились в коротком и широком переулке, расположенном
перпендикулярно Оби и поэтому как бы соединяющем реку с высокой тайгой,
которая начиналась сразу за пряслами огородов - входила в деревню лобастым
мысом, над которым сейчас висело белое кружевное облако, похожее на
кокошник.
- Цыпыловы! - восторженно охнул Витька Малых. - Посторонись, Семен
Васильевич!
Во всю ширину и длину переулка по зеленой травушке-муравушке катились
десять солнц; четыре солнца были большими, четыре - поменьше; и два солнца
были совсем маленькими. Солнца медленно вращались, ослепляя, млели в
серединочке, и глядеть на них было больно, и приходилось отворачиваться,
отступать под натиском десяти солнц, так как им было все-таки тесно в
широком и коротком переулке, покрытом зеленой травушкой-муравушкой. Это
возвращалось с прогулки семейство крановщика Бориса Цыпылова. На двух
взрослых велосипедах ехали сам Борис и его жена Лена, на велосипедах
поменьше катили сыновья Генка и Сережка, на маленьком двухколесном
велосипедишке поспешала за ними сестра Наташка.
Широкий переулок был тесен Цыпыловым, хотя они ехали гуськом. На
Борисе были светлая тенниска и белые шорты, так же была одета его жена,
мальчишки щеголяли в красном, а Наташа имела на бедрах только узенькие
полоски плавок. Все они были такие загорелые, что вспоминался плакат
"Отдыхайте на Южном берегу Крыма!". Велосипеды под Цыпыловыми не скрипели,
не скрежетали цепями, трава под колесами была ровной и мягкой, и почему-то
казалось, что десять медленных солнц скатились с верхотинки тайги, оттуда,
где белел кружевной кокошник.
Спрятавшись за поседевшие от жары тальники, четверо, не мигая,