"Марио Варгас Льоса. Письма молодому романисту" - читать интересную книгу автора

признать, что "китайские шкатулки", использованные в "Дон Кихоте", - это
целых четыре реальности, наложенные одна на другую.
Такой переход от одной реальности к другой - от истории-матери к
истории-дочке - я и называю, как вы, конечно, уже догадались, перемещением
или скачком. Но спешу добавить: на самом деле во многих случаях "китайская
шкатулка" предполагает несколько одновременных перемещений или скачков - в
пространстве, во времени и между уровнями реальности. Возьмем в качестве
примера замечательную "китайскую шкатулку" - роман "Короткая жизнь" Хуана
Карлоса Онетти.
Этот великолепный роман - едва ли не самый изящный и безупречный из
всех написанных на нашем языке, - целиком и полностью построен по принципу
китайской шкатулки. Онетти пользуется приемом виртуозно, сотворяя с его
помощью мир, разделенный на тонкие слои - они то накладываются друг на
друга, то срастаются, благодаря чему размывается граница между вымыслом и
реальностью (между жизнью, сном и грезами). В романе есть
персонаж-повествователь Хуан Мария Браузен, который, живя в Буэнос-Айресе,
очень беспокоится о здоровье своей любовницы Гертруды (она больна раком, и
ей должны удалить грудь), при этом он подглядывает за соседкой Кекой и
мечтает о ней; кроме того, он должен написать киносценарий. Все это
составляет базовую реальность, или первую "китайскую шкатулку". События тем
временем незаметно переносятся в поселок Санта-Мария на берегу реки
Ла-Плата, где сорокалетний врач, чьи моральные устои не слишком крепки,
продает морфий своей пациентке. Вскоре мы понимаем, что и Санта-Мария, и
врач Диас Грей, и таинственная морфинистка - всего лишь фантазия Браузена,
вторая реальность этой истории, и что на самом деле Диас Грей - своего рода
alter ego Браузена, а его пациентка-морфинистка - проекция образа Гертруды.
Роман развивается за счет скачков (пространственных и с одного уровня
реальности на другой), удерживаясь где-то посредине между двумя этими
мирами, или "китайскими шкатулками", и читатель, уподобляясь маятнику,
оказывается то в Буэнос-Айресе, то в Санта-Марии; и такое метание туда-сюда
при внешне реалистическом письме и идеально подобранных технических приемах
является путешествием между реальностью и вымыслом или, если угодно, между
объективным миром и субъективным (жизнь Браузена и вымыслы, им порожденные).
Но в романе имеется не одна "китайская шкатулка". Есть и другая -
параллельная, если можно так выразиться. Браузен подглядывает за соседкой,
проституткой по имени Кека, которая живет в соседней квартире и там же
принимает клиентов. История Кеки протекает в объективном плане - во всяком
случае, сначала нам именно так кажется, - подобно истории Браузена, хотя до
нас, читателей, ее доносит повествователь, то есть Браузен, которому многое
приходится додумывать (он слышит Кеку, но не видит ее). Так вот, в некий
миг - это один из кратеров романа и один из самых важных скачков - читатель
вдруг обнаруживает, что злодей Арсе, покровитель Кеки, который в конце
концов убьет ее, на самом деле - еще и врач Диас Грей, да, ни больше, ни
меньше, еще одно "второе я" Браузена, персонаж, созданный Браузеном
(частично или целиком, остается неясным), то есть некто, существующий в ином
плане реальности. Эта вторая "китайская шкатулка" существует, так сказать,
параллельно "шкатулке" Санта-Марии, сосуществует с первой, но они не
идентичны - вторая, в отличие от первой, полностью выдумана: Санта-Мария и
ее обитатели живут только в воображении Браузена; эта "шкатулка" словно
разделяет реальность и вымысел, объективность и субъективность, потому что в