"Марио Варгас Льоса. Письма молодому романисту" - читать интересную книгу автора

людьми, как кукольник марионетками; против этой системы невозможно
бунтовать, она всевластна, незрима и коренится в самой природе человека.
Такой уровень реальности - символический, метафизический или
фантастический - в "Процессе", как и в "Замке", раскрывается постепенно, и
трудно нащупать конкретную точку, когда происходит метаморфоза. А Вам не
кажется, что нечто подобное мы видим и в "Моби Дике"? Бесконечная погоня по
всему свету за белым китом, который уже в силу своей неуловимости обретает
дьявольский ореол существа мифологического... Вам не кажется, что там тоже
происходит сдвиг или качественный скачок, переводящий роман из разряда
реалистического в разряд произведений чистого вымысла, то есть в план
символического, аллегорического, метафизического - или просто-напросто
фантастического?
Боюсь, у Вас уже голова пошла кругом от всех этих сдвигов, перемещений
и качественных скачков и Вы тасуете сходные примеры из любимых книг... На
самом деле этот прием писатели использовали - и весьма часто - во все
времена и главным образом в романах фантастического склада. Вспомним
несколько подобных перемещений, которые накрепко засели у нас в памяти,
потому что мы читали такие романы с огромным удовольствием и наслаждением.
Спорим, что я угадаю? Это Комала, правда? Ведь название ставшей теперь
знаменитой мексиканской деревни сразу приходит на ум, когда мы начинаем
говорить о качественных скачках. Пример очень удачный, и тем, кто читал
"Педро Парамо" Хуана Рульфо, никогда не забыть, какое впечатление
производило внезапное открытие: далеко не в самом начале романа ты вдруг
понимаешь, что все персонажи истории мертвы и что Комала, описанная в книге,
не принадлежит реальности, нет, и уж по крайней мере той, где мы, читатели,
обитаем. Она принадлежит реальности сочиненной, где мертвые не исчезают, а
продолжают жить. Это один из самых замечательных образцов приема перемещения
в современной латиноамериканской литературе. И Рульфо пользуется им с таким
мастерством, что даже если вам захочется определить - в пространстве или во
времени, - когда это случается, найти ответ будет непросто. Нет конкретного
эпизода - события и мгновения, - когда происходит скачок. Все случается
постепенно, благодаря намекам и смутным знакам, почти не задерживающим на
себе наше внимание, когда мы с ними сталкиваемся. Только время спустя,
оглядываясь назад, мы начинаем понимать: а ведь накопление подозрительных и
необъяснимых фактов подводит нас к выводу о том, что Комала - это деревня,
где живут не живые люди, а призраки.
Но, пожалуй, лучше обратиться к другим образцам литературных
перемещений, не таким мрачным, как у Рульфо. Самый симпатичный, веселый и
забавный из всех, что приходят мне в голову, - это метаморфоза в "Письме в
Париж одной сеньорите" Хулио Кортасара. Там мы тоже найдем замечательный
сдвиг уровня реальности, когда рассказчик-персонаж, автор упомянутого в
заголовке письма, вдруг признается: у него есть весьма неудобная
особенность - его рвет крольчатами. Перед нами качественный скачок в
забавной истории, которая тем не менее, видимо, имеет по-настоящему
трагический финал, ведь герой, измученный приступами, когда его рвет
крольчатами, в конце рассказа убивает себя, как можно заключить из последних
фраз.
Кортасар часто использовал этот прием в своих рассказах и романах. Он
прибегал к нему, чтобы в корне изменить природу выдуманного им мира, чтобы
перебросить его из почти обычной, простой реальности, сотканной из