"Марио Варгас Льоса. Письма молодому романисту" - читать интересную книгу автора

объективный исторический контекст; основа мифа - коллективное субъективное,
которое существует и стремится (и во многих случаях это удается) навязать
себя реальности (так привносят фантастическую планету в реальный мир
мудрецы-заговорщики из рассказа Борхеса "Тлен, Укбар, Орбис Терциус").
Замечательная техническая находка, использованная Алехо Карпентьером в
"Царстве земном", - особая перспектива, заданная уровнем реальности. История
часто перемещается в план мифа или легенды, что можно считать как первой
ступенью фантастики, так и последней - реализма; рассказ ведет лишенный
личностных характеристик повествователь; правда, он не целиком принадлежит
тому же уровню, но очень к нему близок, подходит почти вплотную, поэтому
дистанция, с которой он наблюдает события, настолько мала, что заставляет
нас почти изнутри прожить мифы и легенды, составляющие ткань истории. Но
вместе с тем дистанция существует и не дает забыть, что перед нами не
объективная реальность, а реальность, "дереализованная" верой народа,
который так и не отказался от магии, колдовства, иррациональных практик,
хотя внешне вроде бы принял рационализм бывших колонизаторов.
Мы могли бы бесконечно заниматься выявлением оригинальных и необычных
перспектив уровня реальности в литературе, но, думаю, приведенных примеров
достаточно - и даже с избытком, - чтобы показать, насколько разными бывают
отношения между уровнями реальности, в которые помещены романные события и
рассказчик, и почему тип подобных отношений позволяет нам говорить - если мы
одержимы манией классификаций и каталогизации, хотя, кажется, ни Вы, ни я
этим не грешим, - о романах реалистических или фантастических,
мифологических или религиозных, психологических или поэтических,
приключенческих или исторических, сюрреалистических или экспериментальных и
так далее, и так далее. (Придумывать термины - порок, который на самом деле
не помогает решить ни одной проблемы.)
Важно не то, в какую строку таблицы или в какую клеточку схемы мы
поместим анализируемый роман. Важно понять, что в любом романе имеется
пространственная точка зрения, а также - временная, а также - перспектива,
связанная с уровнем реальности, и хотя очень часто это не сразу заметно, все
три изначально самостоятельны, различны между собой, но от того, каким
образом они сочетаются и друг под друга подгоняются, зависит внутренняя
сцепка романной конструкции - то есть степень его достоверности. Способность
романа убедить нас в своей "правдивости", в своей "подлинности" и
"искренности" совершенно не зависит от того, насколько романный мир похож на
реальный, в котором мы, читатели, обитаем. Это исключительно внутреннее
свойство самого романа, сотворенного из слов, с определенной организацией
пространства, времени и уровней реальности. Если использованные в романе
слова и конструкции удачны, сообразны истории, которую роман должен сделать
убедительной в глазах читателя, - иначе говоря, если в тексте все точно
пригнано, идеально сплавлены воедино тема, стиль и перечисленные точки
зрения и если читатель, погружаясь в него, будет настолько захвачен и
покорен, что не обратит ни малейшего внимания на то, как именно история
рассказывается, - тогда у него останется впечатление, будто в романе и вовсе
отсутствуют техника и форма, будто это сама жизнь являет себя через
персонажей, пейзажи и события, и все это покажется ему воплощенной
реальностью, прочитанной жизнью. Такой эффект - великая победа романной
техники: она становится неприметной, и с ее помощью удается так ловко
выстроить историю, дать ей колорит, драматизм, изящную остроту, красоту,