"Марио Варгас Льоса. Тетради дона Ригоберто" - читать интересную книгу автора

- Представь себе, - промурлыкала женщина, остановилась на мгновение и
тут же снова принялась кружить по комнате. - Хотел увидеть меня нагой среди
котят. Между прочим, он прекрасно знал, что я их терпеть не могу! До сих пор
вздрагиваю, когда вспоминаю.
Дон Ригоберто уже различал силуэты маленьких тварей, улавливал их
слабое мяуканье. Очерченные тенью, котята вертелись на покрывале в потоке
света, и бесконечное копошение крошечных пятнистых тел вызывало
головокружение. Дон Ригоберто знал, что проворные маленькие лапки таят в
себе совсем еще мягкие, кривые, молодые коготки.
- Иди же, иди ко мне, - нетерпеливо и ласково позвал человек в углу.
Должно быть, в этот момент он увеличил громкость, так что клавикорды и
скрипки едва не оглушили дона Ригоберто. "Перголези!"[9] - узнал он. Выбор
сонаты он одобрял; восемнадцатое столетие было эпохой маскарадов и смешения
полов и далеко не в последнюю очередь эпохой котов. Недаром же Венеция была
прозвана кошачьей республикой.
- Ты была уже голая? - Услышав собственный голос, дон Ригоберто понял,
что вожделение стремительно захватывает все его существо.
- Ну да. Он раздел меня сам, как обычно. Зачем ты спрашиваешь? Ведь ты
же прекрасно знаешь, что ему нравится.
- А тебе разве нет? - игриво поинтересовался дон Ригоберто.
Донья Лукреция принужденно рассмеялась.
- Быть с мужчиной всегда приятно, - пробормотала она, стараясь
изобразить смущение. - Но в тот раз все было по-другому.
- Из-за котят?
- А из-за кого же еще. Я была сама не своя. Я вся превратилась в комок
нервов, Ригоберто.
Тем не менее Лукреция подчинилась приказу скрытого в полутьме мужчины.
Она стояла перед ним, покорная, встревоженная, заинтригованная, напряженно
прислушиваясь к жалобному писку беспомощных зверенышей, ползавших в круге
бесстыдного желтого света на пунцовом покрывале. Мужчина наклонился, чтобы
разуть донью Лукрецию, коснулся ее щиколоток, и груди женщины тотчас
налились тяжестью. Соски отвердели. А любовник тем временем бережно стягивал
с нее чулки, педантично целуя каждую клеточку голой кожи. И что-то
непрестанно бормотал, то ли ласковые слова, то ли непристойности,
продиктованные страстью.
- Но он вовсе не признавался мне в любви и не говорил грубостей, как с
ним порой бывает. - Донья Лукреция вновь издала неискренний смешок. Теперь
она приблизилась к дону Ригоберто почти вплотную. Тот не спешил прикоснуться
к женщине.
- Что же тогда?.. - проговорил он, с трудом ворочая языком.
- Представляешь, он прочел мне целую лекцию о кошках. - Смех доньи
Лукреции на миг заглушил отдаленный кошачий писк. - Ты когда-нибудь слышал,
что котята больше всего на свете любят лакомиться медом? Что под хвостом у
кошек есть специальная железа, из которой выделяется пахучая жидкость?
Широкие ноздри дона Ригоберто жадно втянули ночной воздух.
- Так вот чем ты пахнешь? Значит, это не мускус?
- Это альгалия, кошачий запах. Я вся им пропиталась. Тебе неприятно?
Повествование не пускало его, утекало сквозь пальцы; он стремился
проникнуть внутрь, но, как ни старался, оставался снаружи. Дон Ригоберто не
знал, что и думать.