"Марио Варгас Льоса. Тетради дона Ригоберто" - читать интересную книгу автора

ругательства, звуки ударов и торжествующие выкрики. Надвигались сумерки.
- Значит, ты меня никогда не простишь, Хустита? - опечалился Фончито. -
Посмотри на мамочку: она сумела позабыть прошлое, и мы снова стали друзьями,
как раньше.
"Как раньше уже не будет", - подумала донья Лукреция. Ей вдруг стало
жарко. Чтобы справиться с волнением, она поспешно сделала несколько глотков.
- Выходит, сеньора святая, а я - воплощение зла, - усмехнулась
Хустиниана.
- Значит, у нас много общего, Хустита. Ведь, по-твоему, я и есть самый
настоящий злодей?
- Куда уж нам до тебя, - парировала девушка, обернувшись в дверях.
Некоторое время донья Лукреция и ее маленький гость молча пили чай и
лакомились тостами.
- Хустита только притворяется, будто злится на меня, - заявил Фончито,
проглотив очередной кусок. - В глубине души она наверняка давно меня
простила. Как ты думаешь, мамочка?
- Трудно сказать. Хустиниану не так-то просто обвести вокруг пальца. И
она до смерти боится повторения того кошмара. Я не люблю вспоминать прошлое,
и все же одному богу известно, сколько мне пришлось вынести по твоей вине,
Фончито.
- Думаешь, я этого не знаю? - Мальчик побледнел. - Я готов сделать все,
ну все, что хочешь, чтобы искупить свою вину.
Неужели он говорил искренне? Или продолжал ломать комедию, используя
штампы из старых мелодрам? Прочесть ответ на этом детском личике, в котором
все - от нежного рта и разреза глаз до кончиков ушей и рассыпанных в
беспорядке кудрей - казалось творением великого художника, утонченного
эстета, было невозможно. Фончито был красив, словно ангел, словно юное
языческое божество. А хуже всего, думала донья Лукреция, что на вид он
воплощение невинности, чистоты и добродетели. "Такое же сияние исходило от
Модесто", - решила женщина, вспомнив инженера, который весьма элегантно
ухаживал за ней незадолго до встречи с Ригоберто и которому она отказала,
испугавшись, что этот человек слишком хорош для нее. Или, сказать по правде,
ей просто наскучил идеальный поклонник? Что, если ее уже тогда влекли
головокружительные темные глубины, которые распахнул перед ней Ригоберто?
Повстречав его, донья Лукреция не колебалась ни минуты. В каждом поступке
бедолаги Плуто, словно в зеркале, отражалась его чистейшая, прозрачная,
словно кристалл, душа; невинный облик Альфонсо был всего лишь маской,
инструментом обольщения, вроде сладкого пения сирен.
- Ты очень любишь Хуститу, мамочка?
- Очень. Она для меня больше чем служанка. Я привыкла к одиночеству и
все же, если бы не Хустиниана, не знаю, что стало бы со мной в эти месяцы.
Теперь она моя лучшая подруга и самая преданная союзница. И так будет
всегда. У меня нет этих идиотских предрассудков столичной публики в
отношении слуг.
Донья Лукреция уже собиралась поведать пасынку историю о почтенной
Фелисии де Галлахер, которая строго-настрого запрещала своему шоферу,
громадному негру в синей униформе, пить воду во время работы, опасаясь, что
он, подчиняясь требованиям своего организма, отправится искать туалет, а ее
бросит посреди кишащей воришками улицы. Но воздержалась, решив, что столь
интимные подробности ребенку ни к чему.