"Марио Варгас Льоса. Похождения скверной девчонки" - читать интересную книгу автора

Мальчики и девочки из нашего района завели обычай кучковаться на углу улиц
Колон и Диего Ферре, в саду у Чакальтана. Лукен, чтобы подколоть меня, взял
да и брякнул, что чилийки - они вульгарные, потому что на самом деле никакие
не блондинки, а высветляют волосы перекисью, и что в Мирафлоресе их уже
называют - за моей, конечно, спиной - Кукарачами. Я двинул ему прямым в
челюсть, но он успел увернуться, и тогда мы стали лупасить друг друга - дело
происходило на углу набережной Ресерва, рядом с обрывом. А потом не
разговаривали целую неделю, пока на ближайшей вечеринке наши мальчишки и
девчонки не заставили нас помириться.
Лили нравилось каждый вечер приходить на угол парка "Саласар", где
росли пальмы, красный дурман и колокольчики и где с низенькой кирпичной
стены можно было охватить взором весь залив Лимы - так капитан корабля со
своего мостика окидывает взглядом море. Если небо было чистым, а я готов
поклясться, что тем летом оно всегда было безоблачным и солнце неустанно,
изо дня в день, сияло над Мирафлоресом, то далеко, у самого горизонта, мы
видели пылающий диск, который, погружаясь в воды Тихого океана, посылал нам
прощальные огненные лучи. Лили тянула лицо в ту сторону с таким
самозабвением, словно шла к причастию в церковь у Центрального парка; она не
отрывала глаз от красного шара, ловя миг, когда море поглотит последний
лучик и можно будет загадать желание, которое солнце, или Господь Бог,
непременно исполнит. Я тоже загадывал желание, хотя не слишком верил в свою
удачу. Желание, разумеется, всегда было одним и тем же: чтобы она наконец
сказала мне "да", чтобы мы могли считаться настоящей парочкой и по праву
следовать всем ритуалам, любили друг друга, потом стали женихом и невестой,
потом поженились, а потом поселились в Париже, богатые и счастливые.
С тех пор как я себя помню, я мечтал жить в Париже. Возможно, виной
тому были мой отец и книги Поля Феваля, Жюля Верна, Александра Дюма и многих
других писателей, которые он давал мне читать, пока не попал в автомобильную
катастрофу и не погиб, оставив меня сиротой. Эти романы заразили меня
мечтами о приключениях и накрепко вбили в голову мысль, что во Франции жизнь
богаче, веселее, прекраснее - короче, во всех отношениях завиднее, чем в
любом другом уголке земного шара. Поэтому я и стал заниматься языками -
сперва английским в Американо-перуанском институте, потом уговорил тетку
записать меня во "Французский альянс" на улице Вильсона, куда трижды в
неделю ходил на уроки французского. Мне, конечно, нравилось бить баклуши
вместе со сверстниками из нашего района, но по натуре я был зубрилой, в
школе всегда получал хорошие отметки и обожал учить языки.
Если позволяли полученные от тетки карманные деньги, я приглашал Лили в
"Белый шатер" выпить чаю - тогда еще не вошло в моду приглашать девушек на
ланч. Там были белоснежные стены, а столики под зонтиками выставлялись прямо
на тротуары улиц Ларко, Арекипа и бульвара Рикардо Пальмы, под сень
высоченных фикусов. Там подавали пирожные, словно сошедшие со страниц
"Тысячи и одной ночи", а еще - фигурное глазированное печенье, крендели из
миндального теста с белой начинкой и пиононы![5]
Сводить Лили в "Белый шатер", где мы пили чай, ели мороженое или
заказывали по куску торта, было для меня немыслимым счастьем, но, увы, почти
всегда омраченным присутствием Люси, которую я вынужден был терпеть рядом,
куда бы мы ни пошли. Она была третьей лишней и не выказывала из-за этого ни
малейшего смущения, хотя прекрасно понимала, что рушит все мои планы и
мешает поговорить с Лили наедине и нашептать ей на ухо милые глупости,