"Марио Варгас Льоса. Похождения скверной девчонки" - читать интересную книгу автора

Я подумал было, что от неожиданности она вырвет руку или хотя бы нервно
сожмет в кулак, но нет, ничего подобного. Рука продолжала спокойно лежать в
моей и даже не дрогнула.
- Что ты говоришь? Неужели? - прошептала Арлетта. В полутьме она
наклонилась над столиком и приблизила ко мне лицо - настолько, что я ощутил
ее дыхание. Глаза смотрели пытливо, словно стараясь прощупать, что у меня
внутри.
- Ты все так же ловко умеешь имитировать чилийскую речь? - спросил я,
целуя ей руку. - Только не говори, что понятия не имеешь, о чем я толкую.
Может, не помнишь и того, как я трижды объяснялся тебе в любви и трижды
получал от ворот поворот?
- Рикардо, Рикардито, Рикардо Сомокур-сио! - воскликнула она в
радостном изумлении, и теперь я отчетливо почувствовал, как она сжимает мою
руку. - Тощий! Значит, ты тот самый аккуратненький мальчик? У тебя всегда
был такой вид, будто ты приготовился наутро идти к причастию. Ха, ха!
Неужели это ты? Боже, как смешно! Ведь у тебя уже тогда была физиономия
святоши.
Однако миг спустя, стоило мне начать расспрашивать, как и почему им с
сестрой пришло в голову выдавать себя за чилиек, когда их родители переехали
в Мирафлорес, на улицу Эсперанса, она очень твердо заявила, что знать не
знает, о чем я веду речь. И вообще, что за нелепая выдумка? Какие чилийки? О
ком это я? Она никогда не звалась Лили, никогда не жила в пижонском
Мирафлоресе, у нее нет и не было сестры. И в дальнейшем скалой стояла на
своем: никакого отношения к каким-то там чилийкам она не имеет. Но порой,
как и в самом начале того вечера в баре "Эскаль", когда она проговорилась,
что узнала во мне глупого мальчишку, каким я был десять лет назад, что-то
вдруг проскальзывало в ее лице - что-то мимолетное, едва уловимое, - и я
тотчас снова видел перед собой прежнюю взбалмошную Лили.
Мы очень долго просидели в "Эскаль". Она позволяла целовать и обнимать
себя, но никак не отвечала на мои ласки. Не отнимала губ, когда я к ним
тянулся, - и оставалась холодной, безразличной. Равнодушно терпела мои
поцелуи, даже не приоткрывала рта, чтобы я мог почувствовать вкус ее слюны.
И тело товарища Арлетты казалось окаменевшим, когда мои руки гладили ее
талию, плечи, маленькие крепкие груди с твердыми сосками. Она бестрепетно и
покорно сносила самые бурные проявления чувств с моей стороны - так королева
принимает почести от вассала, но в конце концов спокойно отстранилась,
сочтя, что я вот-вот перейду границу дозволенного.
- Это было четвертое объяснение в любви, чилийка, - сказал я, когда мы
стояли на пороге маленькой гостиницы на улице Гей-Люссака. - Теперь,
надеюсь, ты скажешь мне "да"?
- Это мы еще посмотрим. - Скрываясь за дверью, она послала мне
воздушный поцелуй. - Не теряй надежды, пай-мальчик.
Десять дней, пробежавшие вслед за этой встречей, можно было назвать
нашим медовым месяцем. Мы виделись каждый день, и я быстро истратил все
деньги, присланные теткой Альбертой. Я сводил Арлетту в Лувр и музей Же де
Пом,[15] музей Родена, дом Бальзака и дом Виктора Гюго, в Синематеку на
улице Ульм, на спектакль в ТНП, которым руководил Жан Вилар (мы посмотрели
пьесу Чехова "Платонов", где сам Вилар играл главную роль), а в воскресенье
на поезде отправились в Версаль, посетили дворец, потом долго гуляли по
лесу, попали под дождь и промокли до нитки. В те дни все принимали нас за