"Марио Варгас Льоса. Похождения скверной девчонки" - читать интересную книгу автора

Марио Варгас Льоса

Похождения скверной девчонки


Посвящается X. - в память о героических временах


I. Юные чилийки

То лето было просто сказочным. Приехал Перес Прадо со своим оркестром,
дюжиной музыкантов, чтобы в дни карнавала играть на танцах в клубе "Террасы"
в Мирафлоресе и столичном "Лаунтеннисе". На площади Ачо прошел национальный
конкурс мамбо - с фантастическим успехом, вопреки угрозам архиепископа Лимы
кардинала Хуана Гуальберто Гевары, который обещал отлучить от церкви все
участвующие в нем пары. А наш район Баррио-Алегре, куда входили улицы Диего
Ферре, Хуана Фаннинга и Колумба, устроил собственный чемпионат - по футболу,
велоспорту, атлетике и плаванию. Состязались мы с улицей Сан-Мартин и,
понятное дело, одержали победу.
В то лето 1950 года случились вещи невероятные. Хромой Ланьяс впервые
влюбился в рыжую Семинауль, а она, к удивлению всего Мирафлореса, приняла
его ухаживания. И тогда Хромой, словно забыв про свою хромоту, стал
расхаживать по улицам грудь колесом, что твой Чарльз Атлас.[1] Тико
Тираванте расплевался с Ильзе и влюбился в Лауриту, Виктор Охеда влюбился в
Ильзе и расплевался с Инхе, Хуан Баррето влюбился в Инхе и расплевался с
Ильзе. И так далее. Короче, началась такая чехарда, что у всех просто голова
шла кругом: пары распадались, соединялись, снова распадались, и после
окончания субботней вечеринки на улицу выходили уже не в том порядке, в
каком туда являлись. "Что за распущенность!" - возмущалась моя тетя
Альберта, у которой я жил после гибели родителей.
На пляже в Мирафлоресе волны разбивались дважды: в первый раз метров за
двести от берега, и мы, кто похрабрей, доплывали туда, чтобы лихо на них
прокатиться, и волны несли нас метров сто. Но потом умирали, превращаясь в
ровные холмики, затем опять набирали силу, и прибой выбрасывал нас, бегущих
по волнам, прямо на мелкие камушки, рассыпанные по берегу.
В то невероятное лето на праздниках, которые устраивались в
Мирафлоресе, как-то сразу перестали танцевать вальсы, корридо, блюзы, уарачи
и болеро, потому что их затмил мамбо. Мамбо был подобен урагану или даже
землетрясению. И теперь все мы, дети, подростки и взрослые, на вечеринках
вертелись, подпрыгивали, брыкались, выделывали разные фортели. То же самое,
разумеется, происходило и за пределами Мирафлореса - за границами нашего
мира и нашей жизни: в Линсе, Бренье, Чоррильосе, или даже в районах, на наш
взгляд, еще более экзотических - в Ла-Виктории, в центре Лимы, в Римаке и
Порвенире, куда мы, обитатели Мирафлореса, носа никогда не совали и совать
не собирались.
Короче, всякие там вальсочки и самбы, уарачи и польки мы сменили на
мамбо, как, кстати, тогда же сменили роликовые коньки и самокаты на
велосипеды, а некоторые, например, Тато Монхе и Тони Эспехо, - на мотоциклы,
а редкие счастливцы, один или, может, двое, - на автомобили. Например,
местный пижон Лучин, случалось, угонял папашин открытый "шевроле" и на