"Марио Варгас Льоса. Город и псы " - читать интересную книгу автора

попросят купить сигареты, а расплачусь письмами или там рассказами, или
найти кошелек с двадцатью солями в столовой, или в классе, или в уборной,
или забраться в казарму к псам да порыться у них в шкафах, пока не наберу
двадцать солей, с каждого по пятьдесят сентаво, открою сорок шкафов, - никто
и не проснется, уж по пятьдесят-то со шкафа наскребу, а то пойти к сержанту
или к лейтенанту, сказать: одолжите двадцать солей, мне тоже надо к Золотым
Ножкам, что я, не мужчина... А, черт, кто там орет?..."
______________
* [4]Соль - денежная единица Перу. Один соль равен ста сентаво.
** [5] Аристократический район в северной части Лимы.

Альберто не сразу узнает голос и не сразу вспоминает, что сам он - на
дежурстве, но не там, где положено. Кто-то кричит еще громче: "Что он тут
делает?", и на сей раз, стряхнув задумчивость, подтягивается, поднимает
голову и видит, как в водовороте, стены проходной, солдат на скамье,
бронзового героя, угрожающего туману и теням обнаженной шпагой; и
представляет свое имя в списке наказанных; сердце колотится, накатывает
страх, губы машинально шевелятся. Между ним и героем, метрах в пяти, стоит
лейтенант Ремихио Уарина и, подбоченясь, смотрит на него.
- Что вы тут делаете?
Лейтенант приближается. Альберто видит за его плечами темное пятно мха
на камне постамента - он угадывает пятно: свет из проходной слабый, мутный,
а может, ему просто мерещится, ведь солдаты чистили памятник.
- Ну? - говорит лейтенант, надвигаясь на него. - Что скажете?
Альберто стоит неподвижно, прямо, настороженно, приклеив руку к берету,
а щуплый офицер, расплывчатый в тумане, тоже не движется и не снимает с
пояса рук.
- Разрешите спросить совета, сеньор лейтенант, - говорит Альберто.
"Может, сказать, что живот болит, помираю, надо принять аспирину, или что
мама при смерти, или что ламу подстрелили, может, его попросить: "Разрешите
по личному вопросу"".
- У меня вопрос, - вытягивается в струнку Альберто. "...скажу, у меня
папа генерал, контр-адмирал, маршал, если меня накажете, так и будете сидеть
в лейтенантах, и еще можно..." - Сугубо личный. - Он минуту колеблется,
потом врет: - Полковник говорил, что можно спрашивать у офицеров. Про личные
дела.
- Имя, фамилия, взвод, - говорит лейтенант. Он опустил руки - теперь он
еще ниже, еще невзрачней, - шагнул вперед, и Альберто видит совсем рядом
острый носик, жабьи глаза, насупленные брови, всю его круглую мордочку,
искаженную гримасой, которая должна выражать непреклонность, а выражает
разве что напыщенность. Так он морщится, когда назначает наказание
собственного изобретения по жребию: "Взводные, влепите-ка по шесть штрафных
каждому третьему и седьмому".
- Альберто Фернандес, пятый курс, первый взвод.
- К делу, - говорит лейтенант. - Ближе к делу.
- Я, кажется, заболел, сеньор лейтенант. То есть психически. У меня
каждую ночь кошмары. - Альберто смиренно опустил глаза, говорит медленно, в
голове пусто, язык сам плетет какую-то чушь, паутину для жабы. - Жутко
сказать, сеньор лейтенант. То я кого-то режу, то за мной гонятся звери с
человечьими головами. Просыпаюсь весь в поту. Просто ужас, сеньор лейтенант,