"Марио Варгас Льоса. Литума в Андах " - читать интересную книгу автора

- Бог миловал, господин капрал. Но однажды, когда я был еще ребенком,
недалеко от Сикуани я видел, что остается после уайко. Там съехала целая
гора, оставив лишь огромный ров. Снесло все деревья, раздавило дома, ну и
людей, конечно, тоже. Над тем местом несколько дней стояло облако пыли.
- А как ты думаешь, может донья Адриана быть сообщницей терруков? С
чего это она морочит нам головы россказнями о горных дьяволах?
- Все может быть, господин капрал. Меня так обломала жизнь, что я
готов поверить во что угодно. Теперь я самый доверчивый человек на свете.


* * *

Педрито Тиноко с малых лет называли лунатиком, блаженным, чокнутым,
придурком, а так как он всегда ходил с открытым ртом - еще и мухоловом. Он
не сердился на эти прозвища, потому что вообще никогда ни на кого не
сердился. И абанкайцы тоже никогда не сердились на него, потому что, в
конце концов, всех подкупала его кроткая улыбка, простота и услужливость.
Говорили, что он был не из Абанкая, что мать принесла его откуда-то через
несколько дней после родов, что она пробыла в городе ровно столько времени,
сколько ей понадобилось, чтобы подкинуть своего нежеланного сына к дверям
церкви Девы Росарио. Неизвестно, было ли это правдой или досужим вымыслом,
только ничего другого о Педрито Тиноко в Абанкае не знали. Соседи
вспоминали, что ребенком он спал вместе с собаками и курами священника
(злые языки утверждали, что тот приходился ему отцом), потом подметал
церковь, потом был служкой - и так до самой смерти священника. А после его
смерти Педрито Тиноко, уже подростком, оказался на улице, работал
чистильщиком обуви, носильщиком, подметальщиком, помощником и сменщиком
ночных сторожей, почтальонов, мусорщиков, работал также билетером в
кинотеатре и в цирках, приезжавших в город на праздники и в День Отечества.
Спал он, свернувшись клубком, в стойлах и ризницах, под скамейками на
главной площади, а ел то, что ему давали сердобольные соседи. Он ходил
босой, в висящих мешком засаленных штанах, подпоясанных веревкой, в
потертом пончо и никогда не снимал с головы островерхую шапку, из-под
которой выбивались пряди прямых волос, не знавших ни расчески, ни ножниц.
Когда Педрито Тиноко забирали в армию, многие жители города пытались
убедить военных, что он не подлежит призыву. Какой из него солдат, вы
только посмотрите на него, ведь сразу видно, что блаженный, только и знает
что улыбаться, не соображает, где он, что ему говорят, кто с ним
разговаривает. Но военные не поддались на уговоры и увели его вместе с
другими юношами, отловленными в чичериях*, погребках, кинотеатрах, на
городском стадионе. В казарме его обрили, раздели, облили из шланга -
первая баня в его жизни, напялили форму цвета хаки, выдали ботинки, к
которым он так и не смог привыкнуть за три недели, что там провел: все это
время он сильно хромал, а то и вовсе ковылял, как паралитик. На четвертую
неделю он исчез.

* Чичерия - питейное заведение, торгующее по преимуществу кукурузной
водкой чичей.

Он скитался по суровым горам Апуримака, Луканаса и Аякучо, избегая