"Чарльз де Линт. Волчья тень ("Легенды Ньюфорда" #11) " - читать интересную книгу автора

вытащила из-под ног коробочку от маргарина, наполненную подсохшими
объедками, и поставила на площадку перед попрошайкой. Кот довольно
захрумкал, набросившись на завтрак, а Джилли вернулась к своему наброску.
- Меня зовут Энни, - сказала ей гостья вчера вечером, остановив ее на
Йор-стрит в нескольких кварталах к югу от дома. - У вас не найдется немного
мелочи? Мне очень нужно как следует поесть. Это даже не для меня, а...
Джилли оглядела ее, приметила слипшиеся волосы, драную одежонку,
нездоровый цвет кожи, болезненную худобу тела, не способного, казалось,
обеспечить всем необходимым и саму девочку, не то что вскормить ребенка,
которого она носила.
- Ты совсем одна? - спросила Джилли.
Девочка кивнула.
Джилли обняла ее за плечи и увела к себе на чердак. Отправила принять
душ, пока она приготовит поесть, дала чистый халат и старалась при этом не
выглядеть покровительницей.
У девочки и так осталось не много собственного достоинства, а Джилли
знала, что возвратить это чувство почти так же трудно, как вернуть
невинность. Ей ли не знать.


3

"Украденное детство", Софи Этуаль. Гравюра на меди. Студия "Пять поющих
койотов", Ньюфорд, 1988 г.
Ребенок в лохмотьях стоит перед запущенным фермерским домом. В одной
руке у девочки кукла - палочка с шариком на одном конце и юбочкой на другом.
Лицо растерянное, будто она не знает, что делать с игрушкой. За сеткой,
которой затянут вход, виден темный силуэт мужчины, наблюдающего за ребенком.

Думаю, мне было года три, когда старший брат начал ко мне приставать.
Ему, получается, было около одиннадцати. Он трогал меня рукой между ног,
пока родители уходили выпить или опохмелялись на кухне. Я пыталась
отбиваться, но на самом деле даже не понимала, что он делает что-то
дурное, - даже когда он начал вставлять свою письку в меня.
Мне было восемь, когда мать застала его за насилием. Знаете, что она
сделала? Вышла и подождала, пока он закончит, и мы оба оденемся. Подождала,
пока он уйдет из комнаты, а потом вернулась и заорала на меня:
- Маленькая распутница! Надо же, заниматься этим с собственным братом!
Как будто я была виновата. Как будто я просила, чтобы он меня
насиловал. Как будто в три года, когда все это началось, я могла понять, что
он делает.
Думаю, другие мои братья все знали с самого начала, но молчали, не
желая нарушить свой идиотский мужской "кодекс чести". Младшая сестричка
тогда только родилась и еще совсем ничего не понимала. Папа, когда узнал,
исколошматил брата до синяков, но от этого, пожалуй, стало только хуже.
Он не перестал меня лапать, а если не приходил ко мне в спальню, так
поглядывал на меня искоса, словно подначивал: "А ну попробуй что-нибудь
сделать". Мать и младшие братья замолкали, когда я входила в комнату, и
разглядывали меня, как мерзкую букашку. Мать только тогда и заговаривала со
мной, когда ей что-нибудь было от меня надо, а в таких случаях просто