"Эдуард Лимонов. Торжество метафизики " - читать интересную книгу автора

отношения. Я сказал: "Игорь, ты не можешь меня оставить при карантине? Мы с
тобой отлично ладим, проблем со мной не будет". Я подарил Игорю книгу "Охота
на Быкова".
Игорь сказал, что на совете колонии попытается поднять эту тему.
Конечно, решение будет принимать Хозяин, начальник колонии, но он, Савельев,
постарается поднять тему. И у него есть хорошая, как он думает,
аргументация. В карантин сейчас поступает немного осужденных, за раз редко
бывает больше пятнадцати человек. Здесь меня мало кто будет видеть. У
администрации будет меньше хлопот, если я тут заторможусь. Я также сказал о
своем желании зависнуть в карантине нашему бэби-фэйсу - отряднику
Евстафьеву. Бэби-фэйс был настроен более скептически, чем Игорь. Он сообщил,
что Хозяин, вероятнее всего, поместит меня в 9-й отряд к инвалидам.
Одновременно я показал себя незаменимым осужденным: написал Сурку заявление
в прокуратуру, а также написал ему предложение. Предложение касалось мер по
подготовке осужденных к освобождению. И предназначалось для конкурса,
устроенного психиатром-бэби-фэйсом в колонии. Впоследствии Сурок и получил
за это предложение первое место на конкурсе. Он предлагал среди прочего, я
помню, поощрять лучших освобождающихся заключенных отпусками в семью.
Оказалось, такая практика уже существовала когда-то, но ее давно не
применяют. Сурок предлагал возродить отпуска заключенных. (Нет, я, вероятнее
всего, тут напутал. Отпуска существуют, но лишь для одной категории
осужденных, а именно: для осужденных на поселение.) Я думаю, они и хотели и
не хотели, чтоб я у них остался. Я был интересным собеседником для Игоря,
жил в далеких странах, мог писать бумаги для Сурка. Даже Сорока в последние
дни пару раз выказал мне свое мрачное, но благорасположение. Однако Хозяин
решил иначе, и вот я, переступив порог карантина, вздохнул с сожалением.
Лично мне там было неплохо. Я уходил с подарками. Игорь подарил часы, а
Сурок - твердое из ликры кепи. У него было лишнее. Такие кепи носили в
колонии №13 только достойные старослужащие.
Мы остановились у забора одной из локалок. На желтой стене барака висели
наименования сразу двух отрядов: 9-го и 13-го. Сурок нажал кнопку, козлы из
СДП с поста открыли ему калитку, и мы вдвоем прошли в локалку. Там было
пусто и жарко. И пара голубей с шумом гонялась друг за другом в кроне
ярко-зеленого дерева.
- Положи матрас на лавку, Эдик,- сказал Сурок.- Сейчас найдем
кого-нибудь, завхоза или бригадира.
Тут к нам как раз и вышел из барака Али-Паша Сафаров, такой себе крупный
слон килограммов 150. Со свирепым лицом, матерщинник, каких мало, но
вспоминать я всегда его буду дружелюбно. Срок у него пятнадцать лет, к тому
времени он отсидел восемь. Судили его за убийство, некий сожженный труп
фигурировал в его деле. Сумели его осудить только со второго раза, в первый
же раз в 1993 году его оправдали. Сафар, как мы его называли, на воле был
успешным бизнесменом, за что бы он ни брался в бизнесе, у него все
получалось. Во всяком случае, он так говорил, но и о нем так же говорили
другие, местные, они же все знали возможности и деяния друг друга. Али-Паша
немилосердно коверкал русский, корчил свирепые гримасы, но впоследствии
никогда не забывал угостить нас, троих хлебников - рыжего Мишку Яроша, Юрку
Карлаша и меня,- то домашним сладким пирогом, то конфетами.
Завхоза в локалке не было. Потому мне указали на свободную шконку в
большой спалке, куда я закинул свой матрас и поставил баул. Затем Сафар