"Эдуард Лимонов. Торжество метафизики " - читать интересную книгу автора

уступить место мне и Чемоданову, и мы, путаясь, но необыкновенно быстро все
же, будем складывать постели.
Я лежу и пыхчу, как мотор, возможно, ожидает, когда щелкнет ключ
зажигания. И вот, это всегда происходит вдруг, вспыхивает весь верхний свет
в спалке, и дикий рев активистов и бригадиров сотрясает уши и стены:
"Подъем! Подъем, ебаные в рот!" У активистов и бригадиров, как правило,
большие срока, им сидеть и сидеть, потому в этот крик они вкладывают всю
свою злобу и ненависть: "Подъем! Ебаные в рот! Все подъем!" Я рвусь вверх,
одеяло к стене... 5.45 утра. Стоит зэку задуматься, чем в это время
занимается его любимая девушка, и голову тут же опаляет газовое пламя Ада.
Спит, Господи, спит, спит, спит, уронив ниточку слюны на подушку...
Выскакивая в локалку одним из первых, механически нахлобучив кепи и
сменив тапочки на туфли, я с удивлением понимаю, что выучился всей этой
зэковской премудрости на пять с плюсом. Считаные минуты с секундами уходят у
меня на то, чтобы свернуть одеяло и простыню по-белому. "Лыжи" мои прямы и
строги, подушка взбита как надо, я даже порой успеваю до зарядки посидеть
минуту-другую на вазе туалета. В это время там нет или почти нет конкурса;
отлив, зэки спешат покурить перед зарядкой. А ведь в 6.00-6.05 нас уже
выводят из отрядов на зарядку. То есть 15-20 минут на все. Правда, я не курю
и потому сберегаю то время, которое уходит у зэковских масс на
самоотравление.
Если не дует ветер с промзоны, по утрам воздух у нас "чист и свеж, как
поцелуй ребенка", эту фразу я помню из Лермонтова, из "Героя нашего
времени". Если с промзоны дует ветер, то воздух горек и кислотен. Если есть
небольшой дождь, мы все равно идем на зарядку, если ливень, то зарядку могут
отменить, и тогда довольные осужденные (это наше официальное наименование)
устремляются с банками и кружками в умывальник и пищевку, спеша заварить
чайку либо чефиру. На воле распространено убеждение, что все зэки пьют
чефир. На деле на зоне пьют очень немногие из них. Осужденных много, и на
сотню человек едва ли десяток получают передачи с воли. Ну, может, еще 7-8
человек имеют деньги на счету и могут приобретать в ларьке продукты, в том
числе чай и сигареты. Чай пьют таким, какие у осужденного возможности; те, у
кого нет никаких, клянчат у более счастливых товарищей опивки. Чефир пьют,
обыкновенно отмечая либо день рождения, либо отъезд зэка на другую зону, ибо
на чефир идет очень много чаю. Так что пьют что могут.


* * *

Из карантина меня перевели проще простого. По средам после обеда
приходит этап из Саратовской центральной тюрьмы и с других зон. Потому после
завтрака нам сказали приготовиться, скатать матрасы, проверить еще раз
содержимое наших баулов и сверить его со списком, лежащим у нас у каждого
поверх вещей в бауле. Затем нас построили и вывели из локалки карантина.
Идти с матрасом, который все время разворачивался, в одной руке и с баулом -
в другой было мучительно. Я уже имел этот опыт, когда шел в первый раз из
бани в карантин с новым матрасом.
В последние дни моего пребывания в карантине я совершил несколько public
relation операций. Я поговорил с Игорем Савельевым после того, как он
подарил мне командирские часы - доказательство его ко мне хорошего