"Эдуард Лимонов. Торжество метафизики " - читать интересную книгу автора

- Кто убьет?- спрашиваю я глупо. В тюремной жизни я уже эксперт, три
тюрьмы прошел, а в лагере пацан, хотя мне и шестьдесят. В неволе, впрочем,
ты до семидесяти пацан. До смерти пацан.
- Кому надо,- уклончиво говорит Мелентьев.- Ты бы знал, что здесь
творится. Это они при тебе такие смирные, эти ребятишки, Савельев, Сурок...
а вообще людей мордуют. На это они тут и поставлены - сломать человека.
- Ну а что делают?
- Да хоть что,- говорит Мелентьев.- Издеваются, убивают, хозяин
закажет - опустят. На них крови много. Ты знаешь, что, когда завхоз
освобождается, его ночью с мусором или в хлебном фургоне прячут и вывозят.
Чтоб их с воли кредиторы не ждали. Раньше бывали случаи... один раз в
километре от лагеря завхоза положили. Игоря тоже убьют... На него многие зуб
имеют, зубы точат. О чем он с тобой говорил сегодня?
- Что выходить собирается и что ищет, куда бы деньги вложить. Капитал у
него какой-то есть. Про Быкова расспрашивал. Я ему книгу подарил.
- Во, за деньги волнуется! Лучше б подумал, куда смыться.- Мелентьев
закуривает.- Да и то, куда он надолго смоется, в конце концов достанут...
Выходит покурить Сорока, и мы прерываем беседу. Сорока рослый, крепкий,
у него энергичное лицо, ладная фигура. Савельев по-сибирски большой, крупное
лицо, длинные ноги. Сурок поменьше, но тоже ладный, черноглазый, веселый,
как цыган-разбойник, любит говорить двусмысленными загадками. Дружная
команда угнетателей. Развитые, начитанные, с большими сроками. Как правило,
рецидивисты.
Сорока - ночной дежурный. Он ложится где-то после двенадцати дня, спит
до восьми вечера и заступает на дежурство к отбою. Это главным образом он
орет безумным голосом "Отбой!" и затем в 5.45 - "Подъем!" В промежутке он
сидит всю ночь в красивой нашей пищёвке, читает, пишет письма, слушает
радио. Пару раз за ночь нас проверяют, он присоединяется к конвою и вместе с
ними считает нас. Тех, у кого красная бирка, что означает "склонен к
побегу", конвой щупает за ногу. Нам всем не полагается закрывать лица во
сне. Могут разбудить кулаком в ребра. Сорока самый злобный и неприятный из
команды карантина, Савельев и Сурок кажутся мягче.
Командует над карантином начальник отряда капитан Евстафьев. Он же
главный психиатр колонии. Командует на самом деле Савельев, а капитана я
увидел только на третий день. Он пришел и сел в свой небольшой пустой
кабинет у входа, куда и вызвал всех нас в алфавитном порядке. Я вошел к нему
после хохла. Капитан оказался таким себе типом с лицом вроде
"киндер-сюрприза", то есть у него оказалась детская физиономия, очки с
верхней тонкой позолоченной оправой. Большая фуражка громоздко лежала на
столе. На нем была рубашка с погонами. Редкие зубы, пенка слюны неприятно
выступала все время в уголке рта. Есть такая категория людей с пенкой слюны,
безоговорочно неприятная. Но я гнал от себя оценочные категории. Я думал,
как бы его использовать. Мелентьев сказал мне, что начальник отряда -
большой активист, исследователь, все время носится со своими анкетами,
мучает всех. А Игорь Савельев сообщил, что он кандидат наук.
Капитан немного помудохал меня противоречием между тем обстоятельством,
что я не оспаривал приговор и одновременно не признал свою вину. Как
оказалось впоследствии, он профессионально уловил здесь проблему. На нее же
указывал впоследствии и прокурор Энгельса, утверждая, что я не должен быть
условно-досрочно освобожден, ибо не признал свою вину, не раскаялся в