"Альберт Лиханов. Невинные тайны" - читать интересную книгу автора

происхождения, а касался только порядка и чувства прекрасного. Ма знала толк
в прекрасном.
У Жени была для матери одна тайная кличка. Он услышал ее из взрослых
уст в полусумеречном закулисном коридоре универмага, когда заскочил к ма по
какой-то необходимости.
- Патрикеевна у себя? - спросил, хихикнув, какой-то мужчина у женщины,
шедшей ему навстречу.
Та приняла его игривый стиль, ответила в том же тоне:
- Алиса? В курятнике!
Женя даже не понял сперва, что это о его ма, продолжал двигаться по
направлению к ее кабинету, потом его ужалило: как ее кличут! Алиса!
Патрикеевна!
Он повернулся и медленно вышел на улицу.
Лиса в курятнике! Алиса из Зазеркалья!
Женя не обиделся за ма. Он обозлился на нее. Необъяснимо, почему им
овладело именно это чувство. Объясняться в их доме не было принято, все у
них всегда хорошо, просто отлично, и Женя пережег в себе свою злость. Ма
получила подпольную кличку - Патрикеевна. Сокращенно - Пат.
Она действительно походила на лису - волосы отливают медью, ласковая,
обходительная, но вовсе не значит, что не строгая и не опасная. Только
окажись куренком.
Может, поэтому Женя держал себя с ма как маленький, но волк. Как
волчонок. Или, может быть, ма сама вела себя с ним подчеркнуто зависимо. Она
исполняла любые его желания. Точнее, она приносила ему его же собственные
желания. И требовала, чтобы он выбирал.
Он выбирал, согласно подчиняясь, покоряясь воле Пат, и у него не было
оснований не доверять ей.
Она ведь любила его. Она желала сыну одного лишь добра. Он был у нее
единственный и ненаглядный. И еще - поздний.
Про позднего нечаянно обронила бабуленция и тут же заплакала. У нее
вообще слезы где-то очень близко. Сколько раз бывало, стоит Жене зайти к ней
в оазис, улыбнуться только, вздохнуть освобожденно, потянуться, обнять
старуху, сказать ей - ой, мол, как у тебя тут хорошо, бабуленция, - как она
сразу в слезы. Вот и про позднего - обмолвилась и заплакала. Женя коротко,
точно всхлипнув, рассмеялся.
- А что это значит? Поздний? Бывают, что ли, ранние?
- Бывают, - кивнула бабуленция и заплакала еще горше.
- Чудачка ты, - попробовал успокоить ее Женя, - мне же что? Хуже,
лучше, какой я? Да мне все равно, поздний я или ранний.
Он вспомнил, что ранними бывают огурцы, сказал об этом бабуленции - для
утешения, пусть лучше смеется, чем плачет, и она действительно рассмеялась,
только как-то невесело, будто огурец этот ранний достался ей горького
вкуса...
И-иех, Женюра, - покачала головой бабуленция, - малой ты еще, малой!
Женя при таких банальностях непременно поворачивал оглобли.
Выходя от бабуленции, проворчал:
- Ну, завела свое!
Впрочем, обижаться всерьез на Настасью Макаровну смысла не имело. Она
ведь и сына своего, Жениного отца, иногда малым называла, правда, такое
случалось редко, старушка тотчас одергивала себя, поправлялась, и, ясное