"Альберт Лиханов. Невинные тайны" - читать интересную книгу автора

машины их отделения шли в голове и в середине колонны, а из их экипажа
уцелели Ашотик да он, так уж ему повезло.
Про мальчишку с автоматом, как это ни удивительно, он думал больше
всего. Про убитых товарищей говорил с другими друзьями, с Ашотиком, а про
мальчишку говорить было не с кем, этого пацана он видел один.
Один.
Его убийца. Только неопытность мальчишки да еще, пожалуй, его страх
подарили Павлу жизнь, оставив под ключицей и под лопаткой две глубокие
впадины от пули, прошедшей навылет.
Да, он думал о нем.
И чем дальше увозили его от этих проклятых гор транспортные самолеты,
тем как будто ближе подступал испуганный мальчишка. Павлу казалось даже, что
с течением времени он все явственнее видел его лицо, как будто тот
приближался к нему.
На лбу у пацана блестели капельки пота, вспомнил он. И очень черные,
густые, будто насурьмленные брови. Глаза - не карие, именно черные.
Наверное, просто до предела расширены зрачки.
Откуда он, кто? Из засады, из банды? Верней всего. Значит, он знал, что
хочет убить, думал о смерти другого человека, других людей... Но ведь он
мальчишка, неужели не страшно? Нет, было страшно. Это Павел видел своими
глазами. Может быть, останься он в живых после этой засады, страх выучил бы
его, заставил бы бросить автомат и никогда больше, никогда не стрелять в
другого человека... Впрочем, выбравшись из страха, люди быстро забывают о
нем, особенно если они темны или неразумны.
Да, этот мальчишка, его несостоявшийся убийца, неотступно преследовал
Павла, и он никак не мог отвязаться от этик вытаращенных черных, как два
ствола, глаз, никак. Павел догадывался, может быть, даже точно знал, чем
объясняется эта неотступность. Он не сумел выполнить свои обязанности, и он
поплатился за это. Но мальчишка вряд ли жив. Смертью не играют - своей ли,
чужой. Стрелять в людей, да еще в солдат - опасная забава. Но он, Павел, не
виноват перед ним. Так что напрасно эти глаза преследуют его.
Но что ни говори сам себе, как ни внушай, какие только истины ни
вдалбливай в собственные же мозги, это мало что дает.
Глаза пацана, два этих ствола вместе с третьим - с черным зрачком
автомата, преследовали Павла во сне и наяву.
Он не был виноват перед ним, это так, но чувство вины перед мальчишкой
ни на час не оставляло его, и чем дальше отплывала его жизнь от боя, тем
горше и безысходнее давила необъяснимая вина.
Павел не знал, как избавиться от того, что не отступает, но облегченно,
необъяснимо для себя обрадовался, когда ему, вернувшемуся в родной городок,
товарищ по школе, секретарь гор кома комсомола, сделал неожиданное
предложение поехать на два года вожатым в лагерь на берегу моря.
Он согласился сразу, без колебаний.


* * *

Между ужином и отбоем был назначен "Вечер знакомств". Хоть от приезда
до этого вечера истекали сутки, а то и вторые, хоть ребята уже и так
присмотрелись друг к другу и многие перезнакомились, вечера эти всякий раз