"Альберт Анатольевич Лиханов. Смерть учителя (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

Он медленно тянул пиво, и Иван Алексеевич не выходил у него из
головы.
Макаров вспомнил, как учитель математики воевал с курильщиками, хотя
сам курил беспощадно. Каждую перемену Иван Алексеевич приходил к уборной и
вставлял в мундштук сигарету. Мундштук был длинный, да его еще удлиняла
сигарета. Длинный курительный прибор учителя смешил ребят, но Иван
Алексеевич с мундштуком не расставался. Если не было сигарет, он носил с
собой папиросы, обламывал гильзу, бросал ее, а табачную часть вставлял в
свой мундштук.
Все эти табачные манипуляции Ивана Алексеевича Макаров запомнил с
такой тщательностью потому, что в то время он как раз тоже начинал курить
и, бывало, целую перемену толкался возле учителя, исполняя обязанности
"шухарильщика". Дело в том, что, откурив, учитель заходил в уборную
бросить окурок, где в это время некоторые отчаянные головы, среди которых
был и Макаров, спрятав "бычок" в рукаве, пускали через нос дым. Обычно
кто-нибудь стоял на "шухере" - непринужденно прогуливался возле Ивана
Алексеевича, и когда тот заканчивал курение и вот-вот должен был войти в
уборную, заскакивал из коридора раньше него и упреждал свистящим шепотом:
- Атанда!
Но случалось, "шухарильщик" отвлекался, и учитель неожиданно
появлялся в дверном проеме, спокойно и презрительно разглядывая
курильщиков.
Однажды так же попался и Макаров. Иван Алексеевич велел ему вывернуть
карманы и бросить в унитаз две папироски. Он не шумел, не уводил в
учительскую для накачки.
- Доживешь до десятого класса, тогда хоть закурись! - говорил он, и
действительно на выпускном вечере они курили вместе. Внизу, в зале, играла
музыка, а они стояли, как на перемене, и курили. Иван Алексеевич сосал
свой мундштук, а Макаров жевал папиросу.
Было страшно неудобно. Макарову хотелось куда-нибудь скрыться и
покурить с ребятами, в своей компании, но Иван Алексеевич сам угостил его,
и отказываться было неловко.
Макаров тянул пиво, вглядываясь сквозь неровное стекло
автоматизированной пивной в улицу, где полз, изгибаясь, как гусеница - то
собираясь, то распрямляясь, - красно-желтый трамвай.
- Тем, кто нас согревает - физкультпривет! - крикнул кто-то ему прямо
в ухо, и Макаров вздрогнул. Это был Колька Суворов, спортивная звезда
школы № 17, в прошлом лыжник, ныне лыжный тренер. Они учились вместе, не в
одном, правда, классе, но кончали школу в один год. Колька уселся, и
Макаров сказал ему:
- Слышишь, отец, вот какое дело...
- Постой, постой, - закричал бывший спортсмен, а ныне тренер,
толстенький, кругленький и розовый, неиссякаемый спортивный оптимист. -
Давай сперва выпьем, жара, терпенья нет.
Он заглотал пиво широкими, гулкими глотками, на дне кружки осталась
лишь пена.
- Все дела, дела, - закричал он, - некогда вот просто так посидеть,
покалякать. Может, потом о деле, а?
- Нет, - сказал Макаров. - Ты помнишь Метелина?
- Метелина? - бодро переспросил Суворов, жмуря глаз, думая. - А-а,