"Альберт Анатольевич Лиханов. Смерть учителя (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

слепило глаза.
Макаров пошевелился, и обои вдруг съехали вниз, открыв знакомый
потолок с разводами темных трещин. Он усмехнулся - на нем была газета.
Макаров поднял ее с полу, посмотрел на передовую, но больше читать ее
не хотелось, и он стал смотреть газету с конца, с кино.
В кино шло все старое, и машинально Макаров стал разглядывать другие
объявления. Требовались слесари, кто-то предлагал обучить печатанию на
машинке десятипальцевым способом.
И вдруг Макаров вздрогнул. В самом нижнем углу газеты в черной
траурной рамке коллектив учителей и учащихся средней школы № 17 с
прискорбием извещал о смерти старейшего учителя, орденоносца Ивана
Алексеевича Метелина.
Макаров дернулся и облокотился о подушку. Школу № 17 он кончал
когда-то, а Иван Алексеевич Метелин учил его математике в пятом, шестом и
седьмом классах.
Дальше к ним пришла математичка, Вобла, как звали ее старшеклассники
за сухость в теле и в обращении с учениками. Но Вобла забылась, встреть ее
сейчас Макаров на улице, и не узнал бы ни за что, пожалуй, а вот Иван
Алексеевич будто живой.
Будто живой, а его уже нет...
Смысл траурного извещения доходил до Макарова не сразу, а какими-то
толчками.
Давным-давно забытые, выплывали лица, имена, события, и, вспоминая
школу, шумный коридор на перемене, в конце которого возвышалась фигура
старого учителя, Макаров с содроганием вдруг подумал о том, что все это
уже необратимо, что все это никогда не повторится, и необратимость эту
подчеркивало жирными черными рамками траурное извещение.
Память походила на театральную сцену: кто-то дергал за веревку,
соединенную с занавесом, и он рывками, будто нехотя, раздвигается,
приближая к Макарову старика математика. Учитель как бы выходил из тьмы,
становясь все ярче и живей. И это несоответствие - почти осязаемое
существование учителя в нем, Макарове, и извещение в траурной рамке, этот
порог между прошлым и реальностью, заставили наконец Макарова понять, что
учителя нет. Что все, что он помнит, - уже не материально. Что стоит
забыть ему Ивана Алексеевича, и этого человека для него больше не будет.
Он уже не встретит Ивана Алексеевича на улице. Он уже не увидит его
никогда. Ничто, кроме него самого, не напомнит ему об учителе Метелине...
Макаров встал с кровати и прошелся по прохладным желтым половицам.
Голова болела по-прежнему - он знал, что требуется для лечения, - и стал
собираться.
В карманах мятых брюк нашел остатки от зарплаты. В этом смысле все
было в порядке. Макаров поискал расческу, чтобы навести порядок на голове,
но расческа куда-то провалилась, тогда он пригладил волосы рукой и вышел
на улицу.
В автоматизированной пивной стоял ровный гул, возле высоких столиков
с мокрыми мраморными покрытиями толпились люди, слоями в воздухе плавал
сизый дым. Макаров постоял недолго около буфетчицы, менявшей бумажные
деньги на двугривенные, и с блюдечком соленых сушек в одной руке и пивной
кружкой в другой пристроился на подоконнике у окна, подальше от шумных
разговоров.