"Альберт Анатольевич Лиханов. Высшая мера (Повесть)" - читать интересную книгу автора

- А почему только мужчины должны быть инициативны в выборе? Где же
эмансипация?
Как говорится, за что боролась, на то и напоролась. Когда я увидела
Сашу в третьей комнате вместе с Ириной, мне стало тоскливо и противно.
Во-первых, практически первый раз за кулисы пришел человек без моего
приглашения. С ведома лишь сына. Во-вторых, Ирина тотчас покраснела,
залилась алым жаром, и я поняла: женская интуиция ее не подводит, она
знает, как я отношусь к ее избыточной игривости. То, что было неплохо
вообще, так сказать, умозрительно, прилагаемо к собственному сыну, моему
ребенку, оказывалось ужасным, и я ничего не могла поделать с собой.
На Ирине меня заклинило: дома я устроила Александру истерику, забыв
про пугливую Алю, навеки больную свою дочь, поясняла ему, не выбирая
выражений, кем может оказаться эта девица, но чем громче я говорила, тем
отчетливей понимала: сила на стороне Ирины, и все будет так, как захочет
она. Я ощутила это враз, женским предчувствием, спасти меня могла лишь ее
ветреность: вся надежда на то, что мой хрупкий Сашка ненадолго привлек ее
внимание - вон сколько вокруг молодцов гусарского телосложения - и
Мальвина с голубыми волосами отвяжется от сына.
Но меня заколодило на Ирине, а ее заклинило на мне. Я почувствовала:
она приняла мой вызов. Сопротивление материала вызывает к этому материалу
повышенный интерес. Ребенок хочет добиться того, что у него, отнимают. Вся
разница в том, что Ирина не была ребенком. В борьбе двух кошек за клубок
ниток выигрывает молодая. Саша оказался клубком.
Любил ли он ее? Нет, сравнение с клубком неправомерно: конечно,
любил. Только он с равной силой мог полюбить любую другую, я уверена в
этом. Ах, какая я дура была, ведь мне следовало незаметно, деликатно, ни
на йоту не нарушая правил порядочности и морали, подвести Сашку за руку,
как ребенка, к хорошей девочке из моих закулисных любимиц - сколько их
было, добрых, милых, умных, ставших потом любимыми и любящими, но я
прозевала, прохлопала ушами - возникла Ирина, приметила мое
неудовольствие, вступила в борьбу и выиграла ее, отняв у меня Сашу.
В конце второго курса он привел ее за кулисы, все лето я переубеждала
сына, а на третьем, поздней осенью, они поженились.
Теперь-то я понимаю, как нерасчетливо она ошиблась, какую
непростительную роскошь позволила себе, вступив в борьбу с какой-то
неимущей библиотекаршей за бесхарактерного парня. Ирина чувствовала себя
победительницей, я считала себя побежденной, но победа обернулась
поражением, а ее крах не сделал меня победившей. Иринина амбиция обошлась
ей вон каким крюком по жизненной дорожке - в полтора десятилетия!
Но оставим ее. Одержав надо мной победу, приняв из моих рук свадебные
гвоздики, кукла с пепельными волосами потеряла ко мне всякий интерес.
Мы жили все вместе в маленькой квартирке - одна комната молодоженов,
другая наша с Алей, и через неделю после свадьбы куколка увидела, что
такое припадок эпилепсии - во всей его жуткой красе. Моя Аля явилась на
свет с родовой травмой, ничего не говорила, только мычала, да еще судьба
добавила эту болезнь. На сундуке в нашей комнате часто ночевала Мария,
Алина нянька, санитарка, медсестра - все сразу, и Ирина крепко задумалась,
вляпавшись в удобства похуже общежитских. Во всей семейке настоящей
тягловой лошадью была одна я, но какое из меня тягло - сто рублей! -
картошечка, капустка, редко котлеты и интеллигентская опрятность бедной