"Альберт Анатольевич Лиханов. Высшая мера (Повесть)" - читать интересную книгу автора

- Софь Сергеевна! Зачем вы пускаете, опять целуются!
Теперь целовались не только в аудиториях, но и у нас за кулисами. Что
поделаешь! Я смеялась, продвигаясь в тылы собственного книгохранилища, мы
громко перекликались между собой, но все же изредка заставали студента и
студентку, стоящих слишком уж близко друг к другу и слишком
глубокомысленно изучающих корешки библиотечных книг!
Ах, молодость! Я чувствовала, что закулисный кружок порой вовсе не
нуждается в нас, хозяйках, что мы ему даже мешаем тут со своими
бесконечными приходами и уходами. Становилось даже как-то неловко - ты,
словно тень в сером халате, нарочно мелькаешь за спиной у молодых, как
какой-то соглядатай. Но все эти неудобства морального, скорей даже
самоедского свойства, компенсировались свадьбами. Бывало, еще не знаешь,
но уже по опыту чувствуешь: скоро, скоро дозреют. Перехватываешь тайные
взгляды, натыкаешься на незаметные рукопожатия, а когда, наконец, приходят
в третью комнату вдвоем, обновленные, сияющие, и зовут на минуточку для
тайных переговоров, уже понимаешь: сейчас назовут день и номер комнаты в
общежитии, где будет свадьба. Ищи цветы! Я даже возомнила о себе: самой
счастья не досталось, так ты другим помоги! И какой нимб над читалкой, где
не только книги, но и любовь! И вот однажды я отправилась доставать цветы
собственному сыну.


Саша пошел в школу шести лет, меня надоумила и помогла в этом
подруга, работавшая учительницей в первом классе. Она же и учила сына,
облегчая мою участь; так что в университет, выбрав физический факультет,
он поступил раньше сверстников, понятное дело, занимался, дожидаясь меня,
в третьей комнате и однажды привел туда Ирину. Грешным делом, позже я
подумала как-то, что это не Саша привел Ирину в библиотечный арсенал, а
она заставила привести ее. Спрашивала даже у Саши. Он поморщился, отверг
мое предположение, но уж слишком поспешно, - так я и не знаю истины.
Словом, Ирина мне не нравилась. Я редко применяла такую категорию к
студентам, предпочитала симпатизировать большинству, меньшинство одаряя
симпатией особого рода, дающей право на вход в третью комнату. Ирина мне
не нравилась внешней незаурядностью, даже красотой: ее красота была
неприятной, неестественной, кукольной. Фальшивой какой-то.
Пепельные, чуть ли не голубые, как у Мальвины, волосы в мелких
кудряшках, водянистые, прозрачные глаза, округлое, точно у пупсика, лицо,
неестественно румяные щеки. Только вот губы подводили ее - тонкие,
плоские, такие губы, должно быть, невкусно целовать. И еще одно мне не
нравилось в ней - она была старше Саши, и выше, ненамного, сантиметра на
три, но выше, а мне хотелось, чтобы у моего Саши жена была ростиком ниже
его.
Впрочем, до того, как она с Сашей объявилась в третьей комнате, у
Ирины была уже известная мне репутация. И Лиза, и хохотушка Тоня, а
особенно непримиримая Агаша рассказывали мне про студентку, которая
слишком уж яростна. Этакая рослая кукла целуется в аудиториях то с одним,
то с другим. Говорили об этом, кроме Агаши, без особого подъема, как о
деле заурядном, я ведь и сама видела Ирину со многими парнями, но мало ли
чего не бывает со студентками: поиск, разочарование, наконец, выбор. Я
даже пошучивала: