"Альберт Анатольевич Лиханов. Последние холода " - читать интересную книгу автора

может быть, в сторону дома, где живут Вадька и Марья, но пришли мы к
главной почте. Вадька уверенно распахнул дверь, прошел в большое
помещение, сел за стол.
- Доставай, - велел он Марье.
Девчонка открыла портфель, вынула тетрадку в косую линейку, вырвала
листок.
- Пиши ты, - строго сказал Вадька сестренке, - мама любит твой
почерк.
Машка, видно, перечила брату не всегда. Высунув язык, она взяла
почтовую ручку, обмакнула перо в казенные чернила и старательно, большими
буквами вывела первую строчку.
- "Дорогая мамочка!" - продиктовал Вадька.
- Уже написала, - сказала Марья.
- "У нас все хорошо, - задумчиво проговорил он. - Вадик получил три
пятерки. По математике, русскому языку и географии. У меня вообще одни
пятерки. Вчера мы были в гостях у тети Фаи, она нас до отвала накормила
холодцом".
- А как пишется "до отвала"? - спросила Марья. - На конце "а" или
"у"?
- Да все равно, - сказал Вадька, - главное, холодец.
Я понял, что они врут. Про холодец и про гости врут абсолютно точно,
это ясно, но ведь про пятерки, наверное, тоже.
- Зачем врешь? - спросил я Вадьку.
- Затем, - ответил он зло, - что ей нельзя расстраиваться.
Он помолчал.
- Если бы мы написали правду, - качнул он головой. - А, Марья?
Она подняла голову, усмехнулась горькой взрослой улыбкой. Спросила:
- Как я карточки потеряла? И деньги?
Вот так дела! Они живут без карточек и без денег, да мыслимое ли это
дело в войну-то! Мама и бабушка приносили домой рассказы, как померла с
голоду одна женщина, а вторая заболела так, что все равно померла, - и все
из-за проклятых карточек, из-за того, что их потеряли или украли злобные
бандиты.
Да что там! Разве мог я забыть, как ограбили нас, украли отцовский
костюм из шифоньера, только пустые плечики постукивали одиноко друг о
дружку, а вместе с костюмом прихватили и карточки. Как мы выжили месяц,
один бог знает.
- А родные-то есть у вас? - спросил я.
- Мы эвакуированные, - ответила Марья.
- Тогда знакомые? - воскликнул я.
Вадька понурился, опустил голову, о чем-то крепко думал он, и Марья
ответила за обоих:
- Мы боимся, они маме скажут. А ей волноваться нельзя.
Он поднял голову, мой новый приятель, и на лбу его я увидел морщинки,
будто он старик.
- Это ее убьет, - сказал он.


* * *