"Альберт Анатольевич Лиханов. Чистые камушки " - читать интересную книгу автора

ясный, что Михаська его забыть, конечно, не мог.
Потом он встал, сунул в портфель жестяной подсвечник, сбегал на кухню
и отрезал столовым ножом от большой свечи новый кусок. Света в школе не
было, и по утрам, когда еще темно, они зажигали свои свечки, а на столе у
Юлии Николаевны стояла медицинская спиртовка, только вместо спирта в ней
был керосин. Это очень забавно - сидишь в полумраке и на каждой парте по
два свечных огарка, будто на елке. Спичек тоже не хватало, их выменивали на
рынке на хлеб, и Юлия Николаевна, входя в класс со своей горящей
спиртовкой, обходила парты и зажигала все свечки, "давала прикурить", как
говорил Сашка.
Михаська сунул свечку в сумку, пора было уже идти. Он положил туда еще
кусок хлеба, намазанный тонким слоем маргарина и завернутый в довоенную
газету.
Он подумал, все ли взял, не забыл ли чего, и подошел к этажерке, где
лежало самое заветное - красный альбомчик. До войны отец собирал марки. Эх,
какая тут была красота! Синие, красные, голубые, оранжевые, зеленые
листочки, наверное, всех цветов на свете - разместились стройными рядами. А
что тут только не нарисовано! Какие-то цари и короли. Фонтаны и верблюды,
цветы и города, гербы и замки! Михаська смотрел марки каждый день и
удивлялся, как это отец мог собрать столько марок. Михаська пытался
продолжать эту коллекцию, искал марки, но ничего не находил - разве что
синюю марочку с красноармейцем да зеленую с колхозницей, только такие марки
и ходили с письмами.
Он уже хвастался альбомом Сашке Свириду и Катьке с Лизой, соседским
девчонкам, внучкам Ивановны.
Теперь ему хотелось показать марки в школе.
Он подождет, когда рассветет, когда ребята потушат свечные огарки,
когда взойдет солнце и растопит кружева на окне, и где-нибудь на четвертом
уроке он вытащит заветный альбомчик и пустит его по рядам. Не страшно, даже
если Юлия Николаевна отберет. Она отберет, а потом сама же их покажет всем,
только еще и объяснит, что там нарисовано.
Михаська сунул альбом в сумку.
На улице было совсем темно, огни не горели - света не хватало заводам,
не то что улицам. В утреннем сумраке еле угадывалась черная дорога.
До угла они шли с матерью вместе, потом мама помахала ему рукой и
свернула к госпиталю, а Михаська пошел дальше.
Он шел быстро, слушая, как хрупает под валенками снег, будто лошадь
ест сено. Михаська все думал, как это получится здорово, когда он вытащит
альбом к все ахнут. Ребята скажут, какой молодец у Михаськи отец, - ведь не
каждый может похвастать таким богатством, не каждый может сесть вечером у
лампы и посмотреть марки: побродить по страшным джунглям, или по северным
льдам, или в пустыне Сахаре.
Михаська беззаботно размахивал портфелем, а за углом его ждала беда.
Когда он повернул к школе и проступил в темноте ее черный силуэт, ему
навстречу шагнула тень.
Михаська сразу узнал ее.
Это был Колька Савватеев. Его прозвали Шакалом, а еще Николаем
Третьим, потому что последний царь был Николай Второй, а Савватеев считался
как царь.
Он учился в соседней школе, в седьмом классе. Когда Сашка Свирид