"Альберт Лиханов. Никто (Повесть)" - читать интересную книгу авторадлинные зубы, перевернул кепон козырьком назад, приплясывал, переодетый в
синюю форму, не стоялось ему, не сиделось, и джинса на нем стучала как жестяная - нет, не шла ему обновка, выглядел он в ней как-то неуклюже, неловко - сразу бросалось в глаза. Есть просто-напросто люди, которым ничего заморское не идет, они рождены ходить в нашем русском тряпье - в холстине, в трикотаже, в сатине-поплине, а как напялят иноземное, лучше на них не глядеть, воротит с души. Таким был урожденный жеребец Гнедой. Но это не испортило Кольчиного триумфа. Цель была достигнута. Три дружка, хотя один и в больнице, получили от него щедрые дары, и кому какое дело, что сам-то он их заимел в виде аванса неизвестно еще за что. Главное, все увидели, что Кольча Топорик в полном порядке, что сам выглядит на все сто, просто принц, значит, он не просчитался, когда выбрал не крышу интерната, под которой мог бы безбедно балдеть еще три верных года, а направил свои стопы в ПТУ, и, видать, зарабатывает прилично. Последовала краткая пресс-конференция, столь же толковая, сколь неорганизованная, потому что закончилась коронным ответом на коронный вопрос, и завернувшая припозднив-шийся визит на новую, уж совсем недосягаемую высоту. Какой-то малыш крикнул: - А ты на машине ездить умеешь? Все грохнули опять. Кто-то воскликнул: - А ты разве не умеешь? Но Кольча правильно понял вопрос и, едва утишая раскачавшееся сердце, ответил: - А ты сейчас в окно выгляни, о'кей? Когда мы выйдем! Еще какие-то вопросы и ответы, восклицания и восторги, и они, два Кольча поглядел на второй этаж и толкнул локтем Вален-тайна. Ко всем огромным окнам прилипли детские лица. Они смотрели на двор, освещенный не шибко эффектно, не так, конечно, как цирковой манеж, но все же достаточно освещенный, чтобы разглядеть темно-синюю, в темноте, конечно же, черную, сверкающую благородным лоском автомашину по имени "Вольво-940". Признак какой-то далекой от сих мест и дум жизни, призрачно манящей, явно недосягаемой, но ведь вот достигнутой же одним из них - одним из нас. Топорик, то и дело поглядывая наверх, подошел к машине. Подождал, когда на заднее, пассажирское, место усядется Ва-лентайн, сэр и вождь, распахнул водительскую дверцу и повернулся всем телом к спальному корпусу. Ему было чуточку не по себе, вроде как неловко, но ведь разве может быть ловкой красивая, яркая, новая правда, которую ты вкусил, такая другая правда в сравнении с тем, чем живут и о чем мечтают эти ребята - мальчики и девочки, прижавшиеся к стеклам второго этажа спального корпуса, и к которым еще вчера принадлежал он сам. Нет, не видел он большого греха в своих действиях, в своем этом параде-алле по интернатскому коридору. Он, в конце концов, внушал надежду. Показывал людям своей же судьбы, что не стоит отчаиваться. Что все зависит от них и не надо бояться. Захочешь - получишь. Он помахал обеими руками. Будто какой-то олимпийский чемпион. Не спеша сел за руль, захлопнул дверцу и плавно тронул "Вольво" к выезду со двора. Сердце, раскачавшись, не могло успокоиться. 7 |
|
|