"Альберт Лиханов. Никто (Повесть)" - читать интересную книгу автора

Крови не было, Серега, видать, несмотря на бычью тупость, был
ознакомлен, в чем разница между простой ребячьей потасовкой и избиением
младших, и лупил Топорика этак играючи, как будто забавлялся с легковесным
котенком.
Взрывы смеха сопровождали каждое новое отражение Кольчиных нападений,
пока он наконец, сгорая от стыда и ненависти, не выскочил в коридор, а
оттуда на улицу.
Было еще не поздно и не темно - первая лишь неделя сентября, по улице
шел народ, а Кольче казалось, что все его лицо полыхает, и он отворачивался
от встречных, норовил свернуть в тихий переулок, но и там натыкался на
прохожих.
Такого с ним еще не бывало: раз пять его сбили с ног и победили с
явным преимуществом. Причем выходило так, что драку-то затеял он. Затеял и
проиграл!
Его швыряло в жар и в холод. Первый раз он не справлялся с собой,
странная внутренняя смута разваливала его, как острым топориком разваливают
березовый чурбачок: береста сохраняет его целость, но внутри он расколот на
поленья. Дурень Серега побил его, показал ему, что не на всякого наскочишь,
ведь на этот раз за спиной у Кольчи не было банды пусть и малорослых, но
бойцов, способных, как муравьи, налететь на любую тушу и каждый нанести
свой малый укол, свой удар. А один на один, с фигурой масштабом и силой
отличимой в иную, большую сторону, пока что никто не сладил, не надо быть
наивным!
В общем, интернатовский накат просто-напросто подвел, не сработал. В
этой жизни требовалось другое. Ведь и глупцу ясно, что таким манером этот
козел Серега пытается заставить его шестерить! Наглец, совсем свихнулся! Да
кто он такой! Только рост да кулачищи. Ну, и наглость, конечно. А ведь и
слова умного еще не произнес. Ручищами машет, а сам боится, как бы его в
Чечню не послали!
Кольча брел по улице, успокаиваясь, но не утешаясь: утешиться было
нечем. Шестеркой он, конечно, не станет, но и мира не будет. Ясно, что
жизнь вступала в пору испытаний, когда надеяться на старое уже нельзя, а
одолеть силу способна только сила. Пусть даже это всего лишь сила духа.

2

Отравленная жизнь настала у Коли. Ты вроде пьешь и ешь, учишься и даже
смеешься, и враг твой к тебе не каждую же минуту пристает, сидит в другом
конце учебного класса, а жизнь твоя - ни к черту!
Всякий миг ты чувствуешь свою уязвленность, ждешь какой-нибудь
оскорбительной фразы, жеста, выходки, адресованной тебе. Да, ты отказался
шестерить и не чувствуешь себя сломленным, но в группе, независимо от тебя,
живет мнение, этакий приговор, что ты слабак, и если пока не раб, то им
станешь, а главное лицо тут дуболом Серега, над которым никто хихикнуть не
смеет, хотя он и тут как дубовое бревно.
Похожих на тебя - полгруппы, но городские после занятий отсюда
убираются и недоступны Дубине, а вот общежит-ские всегда в распоряжении его
глупости и скотства.
В отличие от Петек, Серега пил не систематически, но время от времени
где-то набирался, и Кольча ловил себя на ощущении, что трусит. Перед пьяной