"Альберт Лиханов. Никто (Повесть)" - читать интересную книгу автора

что стены выкрашены до половины серо-голубой масляной краской, а из-за
народа, здесь живущего.
Двух пацанов звали Петьками, отличались они друг от дружки размерами -
один широкий, большой для своих лет, с моргающими маленькими прозрачными
глазками, а второй, напротив, тщедушный и глазастый, с черными зрачками.
Оба Петьки были из недальних районных селений и оба умели водить трактора.
У обоих же была и ранняя, откуда-то из районного бытия привезенная
страстишка: все свободное от занятий время они проводили за тем, что искали
деньги, покупали вино и пили, заедая выпивку сельской снедью, которую раз в
неделю им подкидывали родители или за которой они сами отправлялись домой
на рейсовом автобусе.
Пили они именно вино, а не водку, и объясняли это разницей в цене и
необходимостью иметь поутру свежую голову, хотя утром вид у них оказывался
чаще всего помятым и несвежим, несмотря на их юность.
Топорик пару раз присоединился к ним. Но ему оказалось с ними
тоскливо. Были они какие-то скучные, опасливые, разговоры вели только про
свою деревенскую жизнь, Коле неинтересную. Скоро Топорик понял к тому же,
что парни эти его стерегутся, прячут подальше деньги, неожиданно влетают в
комнату, когда он там один, читает, к примеру, учебник, а свои пожитки
увязывают сопя и таким образом, чтобы можно было понять, не залезал ли кто
в их мешки.
Сиротская душа вообще устроена так, что даже просто каждый
подозрительный взгляд ловит безошибочно и ранимо. В интернате, среди своих,
он не знал подозрения. А тут Кольча впервые ощутил, что такое косой взгляд
и как прячут деньги в задний карман под пуговицу и вешают штаны на стул
поближе к своему носу, а то и на кроватную стенку, прижимая подушкой
поясную часть брюк.
Он стал обходить своих сельских однокашников, говорил с ними мало, за
общий стол больше не садился.
Третьего звали Серега, и Топорик сразу схлестнулся с ним. Этот Сергей
был старше остальных года на два, сидел, видать, повторно в разных классах,
и сюда явился, чтобы успеть до армии схватить права и кой-какие сведения,
да и попасть там, в солдатах, на машину.
Он был выше каждого из троих, явно сильнее и развитее физически,
однако примитивен до ужаса. Его любимые словечки были "прижать", "удушить",
"наколоть", и он сразу прижал обоих Петек, одновременно атаковав Топорика:
- На-ка, - сказал он, кладя на стол монетки, - сбегай мне за пивком.
Топорик даже опешил от подобной наглости. Говорить в ответ
какие-нибудь, даже матерные, слова было бессмысленно. Кольча это знал, как
и сразу понял, что Сергей наезжает, решив и его подчинить себе, а потому
молча подошел к столу, посмотрел на монетки, насчитал три рубля против
десятирублевой цены бутылки пива - просто так посчитал, из любопытства, и
смахнул эти монетки в кровать, где, задрав ноги в ботинках на железную
спинку, лежал чумной Серега.
Тот вскочил неожиданно резко и огромной своей ладони-щей засадил
Кольче куда-то между щекой и шеей. Маловесный Топорик рухнул на пол, вызвав
трусливо-угодливый смех обоих Петек, вскочил, немея от ярости, но
успокаивая себя, рассчитывая неравные силы и способ нанесения удара. Однако
весовые да и возрастные категории были неравными. Кольча отважно кинулся в
бой и был снова сбит с ног, и так несколько раз.