"Альберт Лиханов. Никто (Повесть)" - читать интересную книгу автора

себя и своей семьи - разве нет у нее такого права? Так что она могла
уносить.
Но зачем же тогда слезиться?
Тетя Даша шла на него: не нагличая вконец, шагов за десять, он
отступал в сторону, но не отрывал глаз от округлого, с висящими щеками
лица, пока, оседая под тяжестью своих сумок, точно атлетка под весом гирь,
тетя Даша минует его, многолетнего, молчаливого, не возражающего - кого?
Судью? Свидетеля? Соглядатая, ни на что не имеющего прав? А может,
подкупленного добавками соучастника?
Нет, в том-то и дело, что за много лет наблюдений Кольча верил в
искренность тети Даши, знал, что она выделяет не только его одного и у нее
есть свой, откуда-то вызнанный принцип особенного ее отношения: она
отмечала всех, кто выпадал в последний остаток, кто никого давно не ждал и,
похоже, не имел прав на ожидание. Это во-первых. Во-вторых, тетя Даша имела
слабость, признаваемую им законной. Человек без слабостей - это только
служба, а значит, только функция. Может, тетя Даша жалела еще кого-нибудь
на стороне и носила продукты ему?.. Мало ли...
Судят ведь только сами ничего не совершившие, безгрешные, а потому
отвратные.
Тот, кто согрешил хоть в малом, не торопится стать судьей.
Но Кольча ничего не мог с собой поделать. Не часто, но все-таки
иногда, время от времени, он становился на пути тети Даши, и та проходила
мимо, опуская голову под его немигающим водянистым взглядом.
Не злясь, не переживая, не любя и не ненавидя, Топорик всякий раз
повторял, даже сам того не сознавая, один и тот же основной урок: все
грешны, безгрешных не бывает.

4

Итак, он рос, как травинка на лугу. Бывают, конечно ведь, луга
культивированные, где землю обрабатывают, удобряют, а траву сеют. Из
отборных семян, ясно дело, вытягивается тугая, ровная зелень, красивая и
полезная. Но есть луга дикие, ну хотя бы заливные. Река по весне
захватывает эти земли, наносит на нее сор, но, видать, подкидывает илу или
еще каких-то неведомых мелких частиц, а когда весенний паводок сходит,
заливной луг сияет травным изумрудом ничуть не хуже, чем культивированный,
а если среди ровной, рвущейся к жизни травы выше всех вырвется чертополох,
репейник или белена - что поделаешь, ни один естественный, необработанный
особо кусок земли не обходится без сорняков, которые застят свет, чернеют
на фоне безоблачных небес, забивают все растущее понизу, особливо, если у
нижней травы слабые корни.
Время от времени на Колю накатывал какой-то стих, будто из неведомых
ему его собственных кровавых глубин, незримых, пока человека не
располосуют, как из тайных недр земли, где кипят безумной жаркости магма,
газы и Бог знает еще что, на самом деле управляющее жизнью на планете,
похожее на вулканическое извержение и землетрясение враз, выходило наружу,
корежило, прерывало дыхание, выбивало нездоровую, бесстрастную слезу.
Он, допустим, лежал на своей скрипучей деревянной койке с блестящей,
лакированной стенкой в ногах перед сном, когда отбой уже прозвучал командой
воспитательницы, но свет еще не вырубили и отставшие стягивают с себя