"Виктор Лихачев. Кто услышит коноплянку? [H]" - читать интересную книгу автора

- Вот и чудесно, - просияла она. - Завтра и сходим. Я Бобровых предупрежу сегодня вечером, а
завтра пойдем.
- Каких Бобровых?
- Родителей Лизы. Они чудесные люди, вы увидите.
- Для вас, наверное, все чудесные люди. А что вы им скажете?
- Это моя забота. Пока. - И, взмахнув рукой, Наталья Михайловна исчезла в толпе.
Домой он пришел, еле передвигая ноги. Болело все - и желудок, и поясница, и голова. Киреев
первым делом поспешил поставить чайник, мечтая поскорее добраться до постели. В дверь позвонили.
"Кого еще нелегкая принесла? Неужели Галина? Ох уж эти женщины, когда ждешь - не придут, а не
ждешь - тут как тут". Позвонили еще раз. "Иду, иду!" - крикнул Киреев и открыл дверь. На пороге
стоял и улыбался молодой человек с тортом в руках.

Глава шестая

До наступления сумерок оставались считанные минуты. Такси мчало Софью Воронову из
аэропорта в Москву, а она думала о быстротечности жизни. Вернее, даже о том, насколько быстро и
почти не оставляя следа мимо нас мчатся события. А то, что оставляют как милостыню, мы называем
воспоминаниями. Три последних дня она провела в Кельне. Вместе с подругой и компаньоном Ольгой
Кремер, некогда советской немкой, а ныне гражданкой Германии, восхищалась громадой собора,
бродила по узеньким улочкам, напоминавшим ей то ли андерсеновские сказки, то ли "город мастеров"
- любимый фильм детства; часами они сидели в уютненьких кафе под открытым небом. Еще вчера и
Кельн, и Ольга, и пестрая, улыбчивая толпа на немецких улицах были так осязаемы, так реальны. А
сегодня они в прошлом, за окном машины - пригороды столицы, счастливая трепотня шофера: он рад
тому, что в конце дня, казавшегося потраченным зря, удалось найти стоящего клиента. Еще день,
другой - и все, образ Кельна будет таять, таять, пока ей не будет казаться, что все это происходило с
кем-то другим, а не с ней. И лишь телефонные звонки от Ольги будут доказательством того, что все
это было на самом деле.
Софья открыла записную книжку. Дядя научил ее расписывать собственное время на месяц-другой
вперед. Дядя... Она и забыла бы об их договоренности встретиться, но в книжке было написано:
"17.04 - Смок". Его прошлый визит привнес тревогу, от которой Софья никак не могла отделаться.
Дядя вообще шутил, что интуиция - самая сильная деловая черта его племянницы. "Ум плюс воля,
плюс интуиция и минус лень - вот формула успеха" - это было любимое выражение Воронова-
старшего. Владимир Николаевич вошел в ее жизнь, когда умер папа. Софье было четырнадцать. Дядя
приехал в Старгород на похороны папы, за неделю уладил все необходимые формальности - и увез
ее к себе, в Москву. Жил он один, семьи никогда не имел. Тетя Вера, сестра Сониной мамы, говорила,
что у Вороновых судьба такая - жить в одиночку. Сам дядя так отшучивался на постоянные
приставания дальней старгородской родни о своей женитьбе: "Я ворон - птица одинокая. Мне семья
противопоказана - превращусь в ворону". Кстати, и папа, потеряв жену - Маша Воронова умерла
при родах дочери, у нее было очень слабое сердце - больше так и не женился. Воспитывал дочь
один. Первое время тетя Вера приезжала к племяннице в Москву, много рассказывала о маме, отце.
Потом стала приезжать реже, а потом и вовсе перестала. У нее заболели ноги, и она тихо доживала
свой век в спокойном и уютном Старгороде. Но Соня до сих пор помнила их разговор на кухне старой
дядиной квартиры. Тетя Вера смешила ее постоянным желанием, по десять раз на дню слушать
прогноз погоды, раздражала своими постоянными нотациями - "ты должна", "ты обязана", но Соня
ей прощала все хотя бы потому, что тетя оставалась последним связующим звеном с той, прежней
старгородской жизнью. А еще потому, что Вера Ивановна Григорьева всегда с большой теплотой
рассказывала о папе: "Я ведь ему после смерти Машеньки говорила: хватит убиваться, слезами горю
не поможешь. Женись! Сонюшке мама нужна. И так я ему каждый год талдычила, пока ты в школу не
пошла. Николай много лет молчал, а как-то вдруг возьми и скажи: "Я ведь не раз и не два жениться
хотел, а один раз почти в ЗАГС пришел расписываться, но... Я всех женщин с Машей сравнивал и