"Синклер Льюис. Юный Кнут Аксельброд (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

поверить, я работал в школе и знаю, что нужно.
Кнут и Рэй Грибл обитали в неопрятной комнате, среди скудости и
убожества: рваные одеяла, вонючая керосиновая лампа, словари,
логарифмические линейки. Неторопливые беседы у камелька были не для них. Они
жили в корпусе Вэст Дивинити, где находят приют богословы, менее интересная
часть юристов, два-три чудаковатых гения, орды не определивших своего места
студентов-первокурсников и разные неудачники-выпускники.
Не это ожидал Кнут встретить в университете, но их комната была его
единственным прибежищем, вне ее его охватывал страх. Он понимал, что в
колледже он гротескная фигура - седоголовый великан, с трудом помещающийся
за столом в аудитории, слушающий лекции преподавателей, которые моложе его
собственных сыновей. Однажды Кнут сделал попытку посидеть на изгороди.
Оказалось, что теперь это уже не принято: сидели на изгороди только
спортсмены, которые выступали в соревнованиях. При виде старика,
старавшегося казаться бравым молодцом, двое старшекурсников насмешливо
хихикнули, и Кнут потихоньку убрался домой.
Он возненавидел Рэя Грибла вместе со всеми его разглагольствующими
приятелями - этими "честными тружениками учебы". Можно с уверенностью
сказать: в нашей демократической стране лучше оскорбить государственный
американский флаг, чем усомниться в той общепризнанной истине, что молодые
люди, "добывающие образование на свои трудовые гроши", обязательно тверже
характером, мужественнее духом и вернее добьются успеха, чем расслабленные
неженки, болтающие у камина. Такова мораль любого романа из жизни студентов.
Но автор с дрожью признается, что, как это обнаружил Кнут, работа официанта
в ресторане столь же мало пригодна для воспитания героя, как и футбол или
блаженное бездельничанье. Многие их тех, кто "добывал образование
собственным трудом", были славные парни, веселые и смелые, умевшие
разговаривать с богатыми однокурсниками без подобострастия, но многие
надевали личину раболепного добронравия, потому что считали это выгодным.
Такие люди ловили на лету падающие крошки, заискивали перед товарищами,
которых натаскивали в науках; пресмыкались перед комиссией по распределению
стипендий; принимали набожный вид на собраниях Христианской Ассоциации
Молодых Людей, чтобы произвести впечатление на людей серьезных, и выпивали в
баре кружку пива, чтобы доказать людям несерьезным, что они вовсе не хотят
задеть кого-либо своей набожностью. Мстя грубым спортсменам, которых они
репетировали, за свои же собственные унижения перед ними, эти люди плакались
в безопасной компании себе подобных на "отсутствие демократизма в
колледжах". Разумеется, бороться они не пытались - они были люди осторожные.
Из таких бунтовщики не выходят. Кнут слушал их и изумлялся: вот так же,
бывало, у него на ферме брюзжали в страдную пору молодые батраки за сараем.
"Неимущие" ненавидели своих товарищей, интересовавшихся искусством, еще
больше, чем фатов и прожигателей жизни. Особенно яростно они изливали свой
благородный гнев на некоего Гилберта Уошбэрна, богатого эстета, у которого
были более изящные манеры, чем полагается первокурснику. Они так много
рассуждали о серьезном отношении к делу и о трудолюбии, что Кнут, хотя
поначалу и не прочь был дружить с такими юношами, как Уошбэрн, устыдился
самого себя - эдакий он несерьезный, бессовестный старый грешник.
Кнут смиренно искал и не находил дружбы и помощи товарищей. Он был
белой вороной, и однокурсники, за исключением дружков Рэя, боялись, что
уронят себя в глазах остальных, если их увидят в обществе этого старого