"Норман Льюис. Сицилийский специалист " - читать интересную книгу автора

Сицилийцы были просто не в состоянии осознать все величие Спины. Они имели
дело лишь с землей и ее плодами, а Спине принадлежала целая империя запретных
наслаждений. У них в подчинении было сто человек, а Спина командовал десятью
тысячами. Члены сицилийского Общества чести оставались в душе фермерами, в то
время как Спина был одновременно и финансистом, и политическим деятелем, и
генералом, пока его на некоторое время не убрали со сцены. По этой причине,
когда ему пришлось вернуться на родину, его поначалу приняли с настороженной
сдержанностью, но он пустил в ход свое обаяние, улыбался, льстил, обхаживал, и
в конце концов сицилийцы смягчились и почти простили ему огромный гангстерский
автомобиль и бриллиантовые перстни. Люди из Общества чести утешали себя тем,
что в Сицилии нет ничего такого, ради чего Спина задержался бы на родине
надолго. Он был чересчур блестящим, чересчур ярким. Не могли они понять и
дерзкого демократизма его манер, который их смущал, как смутил и Марко, ибо
лишал их возможности в должной форме проявить уважение, что было одним из
условий благополучия и спокойствия жителей Сицилии, каждый из которых ожидал
такого же уважения от нижестоящих.
- Я говорил со стариком о тебе, Риччоне, - сказал Спина. - И услышал
немало хорошего. Жаль, что все складывается так неудачно.
Марко опять почувствовал неловкость. Было бы лучше всего обратиться к
Спине по имени, предварив его титулом "Дон", но он не мог вспомнить, как зовут
Спину, и знал: чем больше он будет стараться вспомнить, тем меньше надежды на
то, что его имя всплывет в памяти.
- Боюсь, сеньор Спина, я не совсем понимаю, что происходит. Выражение
удивления разлилось по лицу Спины.
- Неужели никто не предупредил тебя, Риччоне, о чем идет речь? Такие
судилища, как нынче, устраивали, бывало, во времена Дона Вито Феррера, а то и
раньше. Держу пари, что здесь в глуши все еще верят в привидения. Было больше
двадцати свидетелей. Дай им волю, они бы целый день проговорили. Не поверишь,
но один старик явился в овечьей шкуре. - Он засмеялся, обнажив коренные зубы,
от чего голова его стала еще больше похожа на череп. Зрачки его темных глаз
весело поблескивали на фоне налитых кровью белков. - Человек явился в овечьей
шкуре, а никто и глазом не моргнул.
- В деревнях, сеньор Спина, есть еще очень отсталые люди, - согласился
Марко. То, что это вызвало у Спины веселье, поразило его. Ведь люди ходят в
овечьей шкуре в знак презрения к большим городам с царящей в них
испорченностью; такие люди отправляются в горы, где становятся хранителями и
защитниками старинных традиций и пользуются всеобщим уважением.
Непочтительность Спины была типичной для вернувшихся после войны из-за океана
новых людей, которые была готовы бросить вызов всем укоренившимся обычаям.
Услышав небрежно сказанные им презрительные слова, Марко даже пал духом. Для
него Общество было отцом, матерью, братом и сестрой. Общество протянуло ему
руку помощи, положило конец его страшному существованию в Компамаро. Оно
освободило его от присущей крестьянам рабской покорности, что была у него в
крови, и наградило холодной, но брызжущей через край самоуверенностью,
вызывавшей уважение у всех, кто имел с ним дело. Он считал себя обязанным
разделить презрение Спины, и в то же время оно причиняло ему боль, словно
заразив способностью осуждать и сомневаться.
- И ты даже не представляешь, зачем тебя вызвали?
- Понятия не имею, сэр.
- Я слышал, что ты надежный парень. И мозги у тебя есть, мне сказали. И не