"Норман Льюис. Сицилийский специалист " - читать интересную книгу автора

гвозде. Потом он сел на скамью, а на другом ее конце расположился молодой
парень, который, распространяя запах овечьего загона, вошел в комнату следом
за ним. Когда Марко посмотрел на него, парень отвернулся и уставился в
противоположную стену, но как только Марко встал и подошел к зарешеченному
окну, он тотчас почувствовал на себе безучастный взгляд пастуха.
В окно ему был виден угол двора, стена с облупившейся кое-где известкой,
сломанное колесо от повозки, упряжь, покрытая пылью и птичьим пометом, и тощая
кошка, ступавшая по земле с такой осторожностью, с какой ребенок впервые
касается клавиш рояля. В поле зрения появились три члена Общества чести. Их
суровые, мрачные лица - призрак преуспеяния в сельской Сицилии - сейчас,
казалось Марко, заострились и вытянулись под влиянием чрезвычайных
обстоятельств; когда они подошли ближе, чуть горбясь под тяжестью своих
длинных накидок, которые все еще носили в этих краях, Марко узнал в одном
главу клана Джентиле, а в другом - своего собственного покровителя Тальяферри.
В ту же секунду Тальяферри поднял голову, и их взгляды встретились. Марко чуть
кивнул, но Тальяферри тотчас отвел глаза, и все трое скрылись из виду.
Марко снова сел на скамью. Молодой пастух рассматривал свои заскорузлые от
работы руки и изредка похрустывал суставами. Что-то произошло, понял Марко.
Ему было также известно, что участь членов Общества решается однажды: твоя
звезда либо восходит, либо гаснет навсегда.
Прошло полчаса. Пастух, который, как начал подозревать Марко, был
приставлен к нему в качестве сторожа, хрустел суставами и ерзал по скамье,
распространяя запах овечьей мочи и хлева. Синяя муха жужжала в пересечении
солнечных лучей, и Марко не мог оторвать от нее взгляда. Один из бентамских
петухов Дона К, попытался что-то прокукарекать, но крик его был больше похож
на стон. Через окно Марко было видно, как выходили во двор члены Общества
чести; одни шагали энергично, другие с трудом тащили за собой свою тень. В эти
минуты он стоически распрощался со многими надеждами. Что-то случилось.
Смерть, наверное, уже поджидает его на пути назад в Палермо.
Наконец по вымощенному плитами двору раздались быстрые шаги, дверь
распахнулась, и в комнату ворвался маленький аккуратный человечек. На нем был
такой шикарный костюм, какого Марко отродясь не видел. Но почему-то
создавалось впечатление, что человек тонет в своей одежде, которая, словно на
легком ветру, трепетала вокруг его рук и ног.
- Salutami gli amici <Привет друзьям! (итал.)>, - произнес человечек с
сильным акцентом и тут же перешел на английский:
- Ты Риччоне, да? Я Спина. Рад познакомиться.
Марко неловко взял протянутую ему руку, не зная, поцеловать ее или нет, и
был рад, когда человечек ее отдернул. Спина был легендарной фигурой,
человеком, который, сидя в американской тюрьме строгого режима, замыслил с
Доном К, ниспровержение фашизма в Сицилии, в награду за что был досрочно
освобожден и выслан в Италию. Слухи, басни и реальные факты превратили его в
фигуру, внушавшую страх. Спина был Доном К, в Соединенных Штатах, Цезарем,
который обладал неограниченной властью и сметал со своего пути всех, кто
противился его планам военизации кланов. Трудно было поверить, что этот
суетливый, улыбчивый и сморщенный человечек прекрасным апрельским днем 1931
года чуть слышным голосом отдал приказ о ликвидации своего бывшего шефа
страшного Джузеппе Массериа и сорока его главных сторонников при условии,
чтобы ни один человек не был убит в присутствии жены и детей, и тут же велел
закупить на 20 000 долларов цветов для будущих похорон.